Тот, кто открывает школу, закрывает тюрьму...
Тот, кто открывает школу, закрывает тюрьму.
Тот, кто открывает школу, закрывает тюрьму.
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде… и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навёл удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьётся ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. издалёка,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сражённый, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шёпотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждёт;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперёд.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей чёрной кровью
Поэта праведную кровь!
Не теряй ни единого шанса любить.
Не нойте, не жалуйтесь.
Не выпрашивайте ничего ни у Бога, ни у Дьявола.
Ничего они вам не дадут.
Только вы сами можете устроить себе Радость.
Ищите Радость внутри вас.
Развивайте ваши таланты, исполняйте желания и танцуйте на празднике Жизни.
Если вы думаете, что Радость вам может дать любимый человек, то вы глубоко заблуждаетесь.
Как только вы так подумали, вы становитесь вампиром, который пытается высосать Радость у другого человека.
Остановитесь! Это тупик. В других людях вашей Радости нет.
Помните: если вы страдаете, вы страдаете из-за себя.
Ссора влюблённых – это попытка выцарапать Радость из другого.
Вы можете получить Радость от других людей, только когда любите их.
И не меняете их, а помогаете им расцвести.
Помогаете раскрыться их талантам и зажить полной Жизнью.
Это касается и ваших возлюбленных, и ваших детей, а также всех, кто вас окружает.
Просто любите их и получайте радость от этого.
Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гёте творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нём хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.
После отчаяния наступает покой, а от надежды сходят с ума.
Мы охотнее сознаём свои ошибки в поведении, нежели в мышлении.
Все чувства могут привести к любви, к страсти, все: ненависть, сожаление, равнодушие, благоговение, дружба, страх, — даже презрение. Да, все чувства... исключая одного: благодарности. Благодарность — долг; всякий человек платит свои долги... но любовь — не деньги.
Сначала она долго плакала. А потом стала злая-презлая.
Человек, не перегоревший в аду собственных страстей, не может их победить. И они прячутся рядом, в соседнем доме, чего он даже не предполагает. А пламя в любой момент может перекинуться и сжечь дом, который он считает своим. То, от чего мы уходим, уклоняемся, якобы забывая, находится в опасной близости от нас. И в конечном счёте оно вернётся, но с удвоенной силой.