Не в том беда, что наглой челяди доступен жирный ананас...
Не в том беда, что наглой челяди
Доступен жирный ананас,
А в том, что это манит в нелюди
Детей, растущих возле нас.
Не в том беда, что наглой челяди
Доступен жирный ананас,
А в том, что это манит в нелюди
Детей, растущих возле нас.
Потерять независимость много хуже, чем потерять невинность.
У всех влюблённых, как у сумасшедших,
Кипят мозги: воображенье их
Всегда сильней холодного рассудка.
Когда меня выпустят на свободу, я попросту перейду из одной тюрьмы в другую.
Любое выраженье
лица — лишь отражение того,
что происходит с человеком в жизни.
Из пасти льва
струя не журчит и не слышно рыка.
Гиацинты цветут. Ни свистка, ни крика,
никаких голосов. Неподвижна листва.
И чужда обстановка сия для столь грозного лика,
и нова.
Пересохли уста,
и гортань проржавела: металл не вечен.
Просто кем-нибудь наглухо кран заверчен,
хоронящийся в кущах, в конце хвоста,
и крапива опутала вентиль. Спускается вечер;
из куста
сонм теней
выбегает к фонтану, как львы из чащи.
Окружают сородича, спящего в центре чаши,
перепрыгнув барьер, начинают носиться в ней,
лижут морду и лапы вождя своего. И, чем чаще,
тем темней
грозный облик. И вот
наконец он сливается с ними и резко
оживает и прыгает вниз. И всё общество резво
убегает во тьму. Небосвод
прячет звёзды за тучу, и мыслящий трезво
назовёт
похищенье вождя —
так как первые капли блестят на скамейке —
назовёт похищенье вождя приближеньем дождя.
Дождь спускает на землю косые линейки,
строя в воздухе сеть или клетку для львиной семейки
без узла и гвоздя.
Тёплый
дождь
моросит.
Как и льву, им гортань
не остудишь.
Ты не будешь любим и забыт не будешь.
И тебя в поздний час из земли воскресит,
если чудищем был ты, компания чудищ.
Разгласит
твой побег
дождь и снег.
И, не склонный к простуде,
всё равно ты вернёшься в сей мир на ночлег.
Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде.
Так в тюрьму возвращаются в ней побывавшие люди
и голубки — в ковчег.
Лучший способ узнать, можете ли вы доверять кому-то, — это довериться ему.
Единственный человек на земле, которого мы в силах изменить, это мы сами.
То, что у пьяной женщины на уме, у пьяного мужчины никогда не получится.
Налейте мне вина, хочу забыть тревогу,
Хочу залить любовь, хочу залить мечту,
Какую б на земле, не выбрал кто дорогу,
Он выберет всегда: не нужную, не ту!
Брак — единственное опасное приключение, доступное даже трусам.