Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься...
Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.
Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.
Когда стрела не попадает в цель, стреляющий винит в этом себя, а не другого. Так поступает и мудрец.
Крепче за шофёрку держись баран!
Счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут своё бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно. Это общий гипноз. Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясётся беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других
Но всё, что дали, — вновь отнимут у тебя,
Дабы свободным ты, как прежде, мог остаться.
На чужой каравай рот не разевай.
Недостаточно только получить знания, надо найти им приложение. Недостаточно только желать, надо делать.
Я слышу и забываю. Я вижу и запоминаю. Я делаю и понимаю.
Мы многое усложняем. То, к чему можно отнестись проще, мы разбираем на части, подкрепляем опасениями, пропитываем эмоциями, а потом носимся с этим грузом, ищем, куда бы его сбросить или на кого взвалить...
В сжатом кулаке ничего нет; в открытой ладони помещается всё небо, но только в открытой. В этом очень тонкий и очень красивый смысл: если вы попытаетесь за что-то уцепиться, вы это упустите; если вы не будете пытаться, вы увидите, что это у вас уже есть. Если вы не будете пытаться, в ваши открытые ладони будет помещаться всё небо — да, не меньше, чем небо. Если вы попробуете схватить небо и зажать его в свой кулак, всё исчезнет.