Больной душе и совести усталой во всём беды мерещится начало...
Больной душе и совести усталой
Во всём беды мерещится начало.
Так именно утайками вина
Разоблачать себя осуждена.
Больной душе и совести усталой
Во всём беды мерещится начало.
Так именно утайками вина
Разоблачать себя осуждена.
Муж — почти всегда лишь заменитель любимого мужчины, а не сам этот мужчина.
Сто раз помоги — забудут, один раз откажи — запомнят на всю жизнь.
Нет, нет, книги не выложат вам сразу всё, чего вам хочется. Ищите это сами всюду, где можно, — в старых граммофонных пластинках, в старых фильмах, в старых друзьях. Ищите это в окружающей вас природе, в самом себе. Книги — только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства. Волшебство лишь в том, что они говорят, в том, как они сшивают лоскутки вселенной в единое целое.
Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз
Я ей взгляну в лицо, когда придёт мой час.
Не зря боюсь я встреч выпускников...
И упало каменное слово
На мою ещё живую грудь.
Ничего, ведь я была готова.
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
А не то... Горячий шелест лета
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.
Когда справедливость исчезнет, то не остаётся ничего, что могло бы придать ценность жизни людей.
Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого.
Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти камни в пыли под ногами у нас
Были прежде зрачками пленительных глаз...
Я вовсе не хочу знать, что говорят за моей спиной, — я и без того о себе достаточно высокого мнения.