Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил...
Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил.
Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил.
Настоящий друг — это человек, который выскажет тебе в глаза всё, что о тебе думает, а всем скажет, что ты — замечательный человек.
Мнительная и капризная дама сидит в ресторане, изучает меню и никак не может выбрать, что же заказать. Официант рекомендует ей фирменное блюдо — заливной язык.
— Неужели вы думаете, что я возьму в рот то, что уже побывало у кого-то во рту?! — возмущается дама.
Официант задумался на секунду, а затем предложил:
— А что, если вам заказать яичницу?..
Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный, безобразный сон:
В крови до пят, мы бьёмся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.
Осьмой уж месяц длятся эти битвы,
Геройский пыл, предательство и ложь,
Притон разбойничий в дому молитвы,
В одной руке распятие и нож.
И целый мир, как опьянённый ложью,
Все виды зла, все ухищренья зла!..
Нет, никогда так дерзко правду Божью
Людская кривда к бою не звала!..
И этот клич сочувствия слепого,
Всемирный клич к неистовой борьбе,
Разврат умов и искаженье слова —
Всё поднялось и всё грозит тебе,
О край родной! Такого ополченья
Мир не видал с первоначальных дней...
Велико, знать, о Русь, твоё значенье!
Мужайся, стой, крепись и одолей!
Даже самая прекрасная пища, принятая через меру, производит в желудке боль, икоту и чревовещание.
Но красоту в пороках не сберечь.
Ржавея, остроту теряет меч.
Дети показали мне своими улыбками божественное начало в каждом человеке. Их природная мудрость указывает нам путь к верным решениям, что хранятся в наших сердцах и ждут, когда мы найдём их.
Бывает так, что на горизонте мелькнут журавли, слабый ветер донесёт их жалобный крик, а через минуту, с какой жадностью ни вглядывайся в синюю даль, не увидишь ни точки, ни услышишь ни звука — так точно люди с их лицами и речами мелькают в жизни и утопают в нашем прошлом, оставляя ничего больше, кроме ничтожных следов памяти.
Брошена! Придуманное слово —
Разве я цветок или письмо?..
Нет ненависти пагубнее той, что рождена стыдом за неоплаченное благодеяние.
Юмор, как жизнь, быстротечен и уникален. Только один раз так можно сказать. Один раз можно ужать истину до размеров формулы, а формулу — до размеров остроты.