Страшно не то, что вас обманули или обокрали...
Страшно не то, что вас обманули или обокрали, страшно, что вы постоянно помните об этом.
Страшно не то, что вас обманули или обокрали, страшно, что вы постоянно помните об этом.
К счастью, для правды есть одна единственная отдушина — то, о чём запрещается говорить всерьёз, можно сказать в шутку.
Добродетель — это ангел, но ангел слепой, и, чтобы избрать путь, который приведёт её к желанной цели, она должна спрашивать совета у мудрости.
Если истина вечно уходит из рук,
Не пытайся понять непонятное, друг,
Чашу в руки бери, оставайся невеждой,
Нету смысла, поверь, в изучении наук.
Последняя соломинка ломает хребет верблюду.
Людям кажется, что они знают меня, а мне кажется, что они ошибаются.
Покамест полагали, что холера прилипчива, как чума, до тех пор карантины были зло необходимое. Но коль скоро начали замечать, что холера находится в воздухе, то карантины должны были тотчас быть уничтожены. 16 губерний вдруг не могут быть оцеплены, а карантины, не подкреплённые достаточно цепию, военною силою, — суть только средства к притеснению и причины к общему неудовольствию. Вспомним, что турки предпочитают чуму карантинам. В прошлом году карантины остановили всю промышленность, заградили путь обозам, привели в нищету подрядчиков и извозчиков, прекратили доходы крестьян и помещиков и чуть не взбунтовали 16 губерний. Злоупотребления неразлучны с карантинными постановлениями, которых не понимают ни употребляемые на то люди, ни народ. Уничтожьте карантины, народ не будет отрицать существования заразы, станет принимать предохранительные меры и прибегнет к лекарям и правительству; но покамест карантины тут, меньшее зло будет предпочтено большему и народ будет более беспокоиться о своём продовольствии, о угрожающей нищете и голоде, нежели о болезни неведомой и коей признаки так близки к отраве.
Никто, кроме мёртвых вождей, не хочет терпеть праздноболтающихся моих грудей.
Дружба рождается в тот момент, когда один человек говорит другому: «Что, и ты тоже? А я думал, что такой только я один».
Бежать, бежать через дома и реки.
И всё твердить — мы вместе и навеки,
Останься здесь и на плече повисни,
На миг вдвоём посередине жизни.
И шум ветвей, как будто шорох платья,
И снег летит и тишина в квартире,
И горько мне теперь твоё объятье,
Соединенье в разобщённом мире.
Нет-нет, не плачь, ты всё равно уходишь.
Когда-нибудь ты всё равно находишь
У Петроградских тарахтящих ставней
Цветов побольше у ограды давней.
И только жизнь меж нас легко проходит
И что-то вновь из наших душ уходит,
И шумный век гудит, как пароходик,
И навсегда твою любовь увозит.
Бежит река и ты бежишь вдоль берега,
И быстро сердце устаёт от бега,
И снег кружит у петроградских ставней,
Взмахни рукой — теперь ты всё оставил.
Нет-нет, не плачь, когда других находят,
Пустой рассвет легко в глаза ударит,
Нет-нет, не плачь, что жизнь проходит
И ничего тебе совсем не дарит.
Всего лишь жизнь. Ну вот, отдай и это,
Ты так страдал и так просил ответа,
Спокойно спи. Здесь не разлюбят, не разбудят,
Как хорошо, что ничего взамен не будет.
Вы знаете, что страшнее всего на свете? Скажу вам доверительно: то, что в конце концов всё становится привычным.