Берегите чистоту языка, как святыню! Никогда не употребляйте...
Берегите чистоту языка, как святыню! Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас.
Берегите чистоту языка, как святыню! Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас.
Она была так хороша собой,
Что все мужчины с жаром каждый раз
Любой каприз, любой её приказ
Бросались выполнять наперебой.
А время шло, тускнел пожар волос,
Она ж не чтила никаких резонов,
И как-то раз, капризно сморщив нос,
Она сказала: — Я хочу пионов!
И вдруг удар: никто не встрепенулся,
На божество никто не поднял глаз.
И только муж пробормотал: — Сейчас, —
Пробормотал, а сам не шелохнулся.
Легко ли было ей в её терзаньях,
Ей, так привыкшей всем повелевать?!
Как важно в жизни, помня о желаньях,
Возможностей своих не забывать.
Родина... Что-то остаётся в нас от родины такое, что живёт в нас на всю жизнь, то радуя, то мучая, и всегда кажется, что мы её, родину, когда-нибудь ещё увидим. А живёт в нас от всей родины или косогор какой-нибудь, или дом, или отсыревшее бревно у крыльца, где сидел когда-то глухой весенней ночью и слушал ночь...
Голь на выдумки хитра.
Люди избавились бы от половины своих неприятностей, если бы смогли договориться о значении слов.
Быть в гармонии с самим собой — это значит допускать всё, что бы то ни было.
Юмор, как жизнь, быстротечен и уникален. Только один раз так можно сказать. Один раз можно ужать истину до размеров формулы, а формулу — до размеров остроты.
Все сочувствуют несчастьям своих друзей, и лишь немногие — радуются их успехам.
Я странен, а не странен кто ж?
Тот, кто на всех глупцов похож;
Общество можно сравнить с огнём, у которого умный греется в известном отдалении от него, а не суётся в пламя, как глупец, который раз обжёгся, спасается в холод одиночества, жалуясь на то, что огонь жжётся.
Ноябрьским днём, когда защищены
от ветра только голые деревья,
а всё необнажённое дрожит,
я медленно бреду вдоль колоннады
дворца, чьи стёкла чествуют закат
и голубей, слетевшихся гурьбою
к заполненным окурками весам
слепой богини.
Старые часы
показывают правильное время.
Вода бурлит, и облака над парком
не знают толком что им предпринять,
и пропускают по ошибке солнце.