Прекрасное не может быть познано...
Прекрасное не может быть познано, его необходимо чувствовать.
Прекрасное не может быть познано, его необходимо чувствовать.
Что нам разлука? — Лихая забава,
Беды скучают без нас.
Спьяну ли ввалится в горницу слава,
Бьёт ли тринадцатый час?
Или забыты, забиты, за... кто там
Так научился стучать?
Вот и идти мне обратно к воротам
Новое горе встречать.
Если произошло какое-либо несчастье, которого уже нельзя поправить, то отнюдь не следует допускать мысли о том, что всё могло бы быть иначе, а тем паче о том, как можно было бы его предотвратить: такие думы делают наши страдания невыносимыми, а нас — самоистязателями.
Мадам, — не улыбайтесь, это страшно.
Вот и осень, отшумело лето,
Отступило, гордо хлопнув дверью.
Смыв забавы ультрафиолета,
Заражаюсь красно-жёлтой ленью.
Повинуюсь, вряд ли сожалея,
Утомляют праздники с годами,
Мне теперь уж во сто крат милее
Шорох павших листьев под ногами.
Налетайте, ничего не жалко,
Не браня дождливую погоду,
На пылающих аллеях парка
Обретаю нынче я свободу.
Ад — это другие люди.
Самое большое утешение в жизни человека — добрые дела.
Не только счастье имеет свою меру, отчаяние — тоже.
Каждый человек из скудости ума старается воспитать другого человека по собственному подобию.
Как было на зиму похоже это время,
Которое провёл с тобой я не вдвоём!
Что за мороз и мрак спускалися, как бремя,
И как всё вдруг в глаза глядело декабрём!
Однако время то — благое было лето
И осень с золотой кошницею своей,
Несущей бремя благ весеннего привета,
Подобно чреву вдов по смерти их мужей.
И те дары небес казались мне в томленьи
Несчастными детьми, не знавшими отцов,
Затем что у тебя и лето в услуженьи,
И птицы не поют, не вслушавшись в твой зов;
А если и поют, то с грустию такою,
Что листья блекнут вкруг — ну, точно пред зимою.