Кто не помнит о прошлом счастье, тот старик уже сегодня...
Кто не помнит о прошлом счастье, тот старик уже сегодня.
Кто не помнит о прошлом счастье, тот старик уже сегодня.
Зрелища есть и событья,
Видимость чья такова,
Что лучше один раз увидеть!
Чем два.
Науки юношей питают,
Отраду старцам подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут.
Иной и не ведает, как он богат, покуда не узнает, какие богатые люди всё ещё обворовывают его.
Владыко дней моих!
Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
Многие живут преимущественно настоящим, это — люди легкомысленные; другие — будущим, это — люди боязливые и беспокойные. Редко кто соблюдает должную меру.
Сильней всего на свете
Лучи спокойных глаз.
Здравый смысл мы находим лишь у тех, кто с нами согласен.
Гнев и возбуждение, без сомнения, делают нас более подверженными заболеваниям. С другой стороны, если ум спокоен и занят положительными мыслями, тело не станет лёгкой добычей для болезни.
Я весь в свету, доступен всем глазам, —
Я приступил к привычной процедуре:
Я к микрофону встал как к образам...
Нет-нет, сегодня — точно к амбразуре.
— Семёновна, ты куда идёшь?
— Да, в Госдуму, порядок наводить!
— А справишься?!
— Да, я там уж пять лет уборщицей работаю!
Миром правит не тайная ложа, а явная лажа.
Все мы на свете друг другу нужны, ищите своего человека.
Тот день всегда необычаен.
Скрывая скуку, горечь, злость,
Поэт — приветливый хозяин,
Читатель — благосклонный гость.
Один ведёт гостей в хоромы,
Другой — под своды шалаша,
А третий — прямо в ночь истомы,
Моим — и дыба хороша.
Зачем, какие и откуда
И по дороге в никуда,
Что их влечёт — какое чудо,
Какая чёрная звезда?
Но всем им несомненно ясно,
Каких за это ждать наград,
Что оставаться здесь опасно,
Что это не Эдемский сад.
А вот поди ж! Опять нахлынут,
И этот час неотвратим...
И мимоходом сердце вынут
Глухим сочувствием своим.
Глядя на прореху в своей юбке: «Напора красоты не может сдержать ничто!»
Ложью называем мы такую мысль, которая берёт исключительно одну какую-нибудь из частных сторон бытия и во имя её отрицает все прочие; ложью называем мы и такое умственное состояние, которое даёт место лишь неопределённой совокупности частных эмпирических положений, отрицая общий смысл или разумное единство вселенной; наконец, ложью должны мы признать отвлечённый монизм или пантеизм, отрицающий всякое частное существование во имя принципа безусловного единства.