Меняйте ваши мнения, сохраняйте ваши принципы: меняйте листья...
Меняйте ваши мнения, сохраняйте ваши принципы: меняйте листья, сохраняйте корни.
Меняйте ваши мнения, сохраняйте ваши принципы: меняйте листья, сохраняйте корни.
От горя, защищаться бессмысленно. Может быть, даже лучше дать ему полностью вас раздавить — это будет, по крайней мере, хоть как-то пропорционально случившемуся. Если вам впоследствии удастся подняться и распрямиться, распрямится и память о том, кого вы утратили. Сама память о нём и поможет вам распрямиться.
Можно убежать из отечества, но нельзя убежать от самого себя.
Все влюблённые клянутся исполнить больше, чем могут. И не исполняют даже возможного.
Неспособность сделать из своей жены любовницу доказывает лишь несостоятельность мужа. Надо уметь обрести в одной женщине всех женщин.
У любящей женщины сердце всегда полно надежд; чтобы убить их, нужен не один удар кинжалом, ведь она любит до последней капли крови.
Тиха украинская ночь, но сало надо перепрятать!
Природа сделала для нас, что могла, и тот, кто не найдёт удовольствия дома, не найдёт его на чужбине.
Там, где море вечно плещет
На пустынные скалы,
Где луна теплее блещет
В сладкий час вечерней мглы,
Где, в гаремах наслаждаясь,
Дни проводит мусульман,
Там волшебница, ласкаясь,
Мне вручила талисман.
И, ласкаясь, говорила:
«Сохрани мой талисман:
В нём таинственная сила!
Он тебе любовью дан.
От недуга, от могилы,
В бурю, в грозный ураган,
Головы твоей, мой милый,
Не спасёт мой талисман.
И богатствами Востока
Он тебя не одарит,
И поклонников пророка
Он тебе не покорит;
И тебя на лоно друга,
От печальных чуждых стран,
В край родной на север с юга
Не умчит мой талисман...
Но когда коварны очи
Очаруют вдруг тебя,
Иль уста во мраке ночи
Поцелуют не любя —
Милый друг! от преступленья,
От сердечных новых ран,
От измены, от забвенья
Сохранит мой талисман!»
Под тонкою луной, в стране далёкой,
древней,
так говорил поэт смеющейся царевне:
Напев сквозных цикад умрёт в листве
олив,
погаснут светляки на гиацинтах
смятых,
но сладостный разрез твоих
продолговатых
атласно–тёмных глаз, их ласка, и
отлив
чуть сизый на белке, и блеск на нижней
веке,
и складки нежные над верхнею, –
навеки
останутся в моих сияющих стихах,
и людям будет мил твой длинный взор
счастливый,
пока есть на земле цикады и оливы
и влажный гиацинт в алмазных
светляках.
Так говорил поэт смеющейся царевне
под тонкою луной, в стране далёкой,
древней...