Гораздо точнее можно судить о человеке по его мечтам, нежели по его мыслям...
Гораздо точнее можно судить о человеке по его мечтам, нежели по его мыслям.
Гораздо точнее можно судить о человеке по его мечтам, нежели по его мыслям.
Увы, себя люблю я. Но за что?
За то добро, что сам себе я сделал?
О нет, скорее на себя я зол
За мной самим содеянное зло!
Да, я злодей... Нет, я солгал, неправда!
Дурак, хвали себя!.. Дурак, не льсти!..
У совести моей сто языков,
И каждый о себе напоминает,
И я во всех рассказах их — злодей.
Я клятвы нарушал — какие клятвы!
Я убивал — кого я убивал!
И все грехи — ужасные грехи! —
Вопят суду: «Виновен! Он виновен!»
Отчаянье! Никто меня не любит.
Умру — не пожалеет ни один.
И в ком бы мог я встретить жалость, если
Во мне самом нет жалости к себе?
О воспитании без знаний можно забыть, сам себя воспитать может не всякий. Две части целого воспитание и образование.
Увы, не всё равно ли,
Где стать добычей тленья и червей,
Где гибнуть: в цирке иль на бранном поле,
И там и здесь — театр, где смерть в коронной роли.
Никто так не падок на лесть, как тот честолюбец, который хотел быть первым, но не смог им стать
В вопросе, полон стакан наполовину или пуст, я предпочитаю вариант ответа «в стакане есть вода».
Такими хочу я видеть мужчину и женщину: его — способным к войне, её — к деторождению, но чтобы оба они могли танцевать — не только ногами, но и головой.
Мудрец стыдится своих недостатков, но не стыдится исправлять их.
Вас же я любила в здравом уме и твёрдой памяти и всё-таки любила — безумно.
Всё пройдёт — и надежды зерно не взойдёт,
Всё, что ты накопил, ни за грош пропадёт.
Если ты не поделишься вовремя с другом —
Всё твоё достоянье врагу отойдёт.
Не самозванка — я пришла домой,
И не служанка — мне не надо хлеба.
Я — страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твоё седьмое небо.
Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
— Возлюбленный! — Ужель не узнаёшь?
Я ласточка твоя — Психея!