Природа никогда не спешит, но всегда успевает...
Природа никогда не спешит, но всегда успевает.
Природа никогда не спешит, но всегда успевает.
Вы рассуждаете — значит, не хотите. Желая сильно, не рассуждают.
Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять
И мы должны, как старожилы,
Пришельцам новым место дать, —
Спаси тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы, от озлоблений
На изменяющую жизнь;
От чувства затаённой злости
На обновляющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир;
От желчи горького сознанья,
Что нас поток уж не несёт
И что другие есть призванья,
Другие вызваны вперёд;
Ото всего, что тем задорней,
Чем глубже крылось с давних пор, —
И старческой любви позорней
Сварливый старческий задор.
Чтоб истинной любви не запятнать
Каким-нибудь воспоминаньем ложным,
Меня скорей из памяти изгладь, —
Иль дважды мне ответ придётся дать:
За то, что был при жизни столь ничтожным
И что потом тебя заставил лгать!
Поклонников миллион, а в аптеку сходить некому.
Глупому человеку лучше всего молчать. Но если бы он знал это, он бы не был глупым человеком.
Не беги от самого себя, ты не можешь быть никем другим.
В конце концов нет правильного или неправильного выбора — есть только твой выбор и его последствия. А всё это и есть твой бесценный жизненный опыт. Возможность подъёма на новый уровень приходит с принятием себя. Подавление бесполезно, ещё и невероятно вредно. Поэтому нужно познакомиться с собой настоящим, принять себя, простить и пытаться стать лучше. Для себя самого, прежде всего. Мы пришли в этот мир исключительно для счастья. Только счастливый человек распространяет вокруг себя добро.
Нет прошлого, настоящего и будущего. Есть прошлое настоящего, настоящее настоящего и будущее настоящего.
Толпа анонимна и не несёт на себе ответственности. Чувство ответственности, сдерживающее всегда отдельных индивидов, совершенно исчезает в толпе.
Одиночество — это не тогда, когда вы ночью просыпаетесь от собственного завывания, хотя это тоже одиночество. Одиночество — это не тогда, когда вы возвращаетесь домой и всё лежит, как было брошено год назад, хотя это тоже одиночество. Одиночество — это не телевизор, приёмник и чайник, включённые одновременно для ощущения жизни и чьих-то голосов, хотя это тоже одиночество. Это даже не раскладушка у знакомых, суп у друзей... Это поправимо, хотя и безнадёжно. Настоящее одиночество, когда вы всю ночь говорите сами с собой — и вас не понимают.
На всё происходящее гляжу
И думаю: огнём оно гори;
Но слишком из себя не выхожу,
Поскольку царство Божие — внутри.
Продавец пылесосов стучит в дверь квартиры и говорит открывающей женщине:
— Видите у меня в руке ведро? В нём навоз!
Выливает это всё ей под ноги в квартире и говорит:
— Хозяйка, если я за 10 минут этим пылесосом всё не вычищу — я всё это съем!
Женщина сочувственно:
— Может, это всё вам хоть кетчупом полить? У нас электричество до завтра отключили...
Ночь придаёт блеск звёздам и женщинам.
Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно.
Пусть кто-то ещё отдыхает на юге
И нежится в райском саду.
Здесь северно очень — и осень в подруги
Я выбрала в этом году.
Живу, как в чужом, мне приснившемся доме,
Где, может быть, я умерла,
И, кажется, тайно глядится Суоми
В пустые свои зеркала.
Иду между чёрных приземистых ёлок,
Там вереск на ветер похож,
И светится месяца тусклый осколок,
Как старый зазубренный нож.
Сюда принесла я блаженную память
Последней невстречи с тобой —
Холодное, чистое, лёгкое пламя
Победы моей над судьбой.