Не быть любимым — это всего лишь неудача, не любить — вот несчастье...
Не быть любимым — это всего лишь неудача, не любить — вот несчастье.
Не быть любимым — это всего лишь неудача, не любить — вот несчастье.
Не любить.
Не скучать.
Не ревновать.
Не получается...
Мы менее стараемся быть счастливыми, чем казаться такими.
Американец думает на ходу, немец — стоя, англичанин — сидя, а русский — потом. Сначала делает, а потом думает, как бы расхлебать то, что наделал...
Выключили электричество — в городе воцарилась полная тишина. Оказывается, звуки исходят не от людей, они давно молчат. Это всё из Москвы, всё из Москвы.
Америку много раз открывали до Колумба, но никому об этом не рассказывали.
Да будет тело твоё в движении, ум твой — в покое, а душа прозрачна, как горное озеро.
Мерзавцу я желаю, чтобы он
В награду за подлянку и коварство
Однажды заработал миллион
И весь его потратил на лекарство.
Если ближайшая и непосредственная цель нашей жизни не есть страдание, то наше существование представляет самое бестолковое и нецелесообразное явление.
То знание ценно, которое острой иголкой прочертило по душе.
Лучше не дойти, чем зайти слишком далеко.
Без пруда, не вытащишь и рыбки из него.
Мой тихий сон, мой сон ежеминутный —
Невидимый, заворожённый лес,
Где носится какой-то шорох смутный,
Как дивный шелест шёлковых завес.
В безумных встречах и туманных спорах,
На перекрёстке удивлённых глаз
Невидимый и непонятный шорох
Под пеплом вспыхнул и уже погас.
И как туманом одевает лица,
И слово замирает на устах,
И кажется — испуганная птица
Метнулась в вечереющих кустах.
Через тернии к звёздам.
Сначала в бездну свалился стул,
потом — упала кровать,
потом — мой стол. Я его столкнул
сам. Не хочу скрывать.
Потом — учебник «Родная речь»,
фото, где вся моя семья.
Потом четыре стены и печь.
Остались пальто и я.
Прощай, дорогая. Сними кольцо,
выпиши вестник мод.
И можешь плюнуть тому в лицо,
кто место моё займёт.