Настоящая забота о будущем состоит в том, чтобы отдать всё настоящему...
Настоящая забота о будущем состоит в том, чтобы отдать всё настоящему.
Настоящая забота о будущем состоит в том, чтобы отдать всё настоящему.
Голод — лучший соус.
Чем больше привычек, тем меньше свободы.
Человек есть не что иное, как ряд его поступков.
Тоталитарное государство устанавливает неопровержимые догмы и меняет их со дня на день.
Разорвался у розы подол на ветру.
Соловей наслаждался в саду поутру.
Наслаждайся и ты, ибо роза — мгновенна.
Шепчет юная роза: «Любуйся! Умру».
Люди, как свечи, делятся на два типа: одни для света и тепла, а другие — в жопу.
Так уж устроены мужчины: могут устоять против самых умных доводов и не устоять перед одним-единственным взглядом.
Не будь беспечен на распутьях дней
И знай: судьба — разбойника страшней.
Лесть считается чем-то низменным и подлым; она становится жестокой и изобретательной, когда её направляют на то, чтобы угодить одному человеку, придумывая унижения для другого.
Спросил у чаши я, прильнув устами к ней:
«Куда ведёт меня чреда ночей и дней?»
Не отрывая уст, ответила мне чаша:
«Ах, больше в этот мир ты не вернёшься. Пей!»
Можно встретить женщину, не имевшую любовников, но трудно встретить женщину, имевшую только одного любовника.
Но ты любить, как я, не можешь;
Зачем же хладной красотой
Ты сердце слабое тревожишь?
Сатир, покинув бронзовый ручей,
сжимает канделябр на шесть свечей,
как вещь, принадлежащую ему.
Но, как сурово утверждает опись,
он сам принадлежит ему. Увы,
все виды обладанья таковы.
Сатир — не исключенье. Посему
в его мошонке зеленеет окись.
Фантазия подчёркивает явь.
А было так: он перебрался вплавь
через поток, в чьём зеркале давно
шестью ветвями дерево шумело.
Он обнял ствол. Но ствол принадлежал
земле. А за спиной уничтожал
следы поток. Просвечивало дно.
И где-то щебетала Филомела.
Ещё один продлись всё это миг,
сатир бы одиночество постиг,
ручьям свою ненужность и земле;
но в то мгновенье мысль его ослабла.
Стемнело. Но из каждого угла
«Не умер» повторяли зеркала.
Подсвечник воцарился на столе,
пленяя завершённостью ансамбля.
Нас ждёт не смерть, а новая среда.
От фотографий бронзовых вреда
сатиру нет. Шагнув за Рубикон,
он затвердел от пейс до гениталий.
Наверно, тем искусство и берёт,
что только уточняет, а не врёт,
поскольку основной его закон,
бесспорно, независимость деталей.
Зажжём же свечи. Полно говорить,
что нужно чей-то сумрак озарить.
Никто из нас другим не властелин,
хотя поползновения зловещи.
Не мне тебя, красавица, обнять.
И не тебе в слезах меня пенять;
поскольку заливает стеарин
не мысли о вещах, но сами вещи.
Когда орлы молчат, болтают попугаи.