Конница стояла над обрывом... И всё бы ничего, если бы не одно «но»...
Конница стояла над обрывом... И всё бы ничего, если бы не одно «но»...
Конница стояла над обрывом... И всё бы ничего, если бы не одно «но»...
Многие сделались жестокосердными потому, что раньше были сострадательны и часто видели себя обманутыми.
И ответил дед рыбке: Хочу новую бабку, а не это старое корыто...
Иногда для того, чтобы хорошо видеть, необходимо именно отойти, а не приблизиться.
Бесшумное веретено
Отпущено моей рукою.
И — мною ли оживлено —
Переливается оно
Безостановочной волною —
Веретено.
Всё одинаково темно;
Всё в мире переплетено
Моею собственной рукою;
И, непрерывно и одно,
Обуреваемое мною
Остановить мне не дано —
Веретено.
Обычная логика утверждает: если ты несчастлив, значит, у тебя нет счастья. А раз его у тебя нет, то иди и ищи. Парадоксальная же логика говорит: если ты пойдёшь искать счастье, то ты его потеряешь! Просто сядь и пойми, что оно у тебя есть.
В темноте у окна,
на краю темноты
полоса полотна
задевает цветы.
И, как моль, из угла
устремляется к ней
взгляд, острей, чем игла,
хлорофилла сильней.
Оба вздрогнут — но пусть:
став движеньем одним,
не угроза, а грусть
устремляется к ним,
и от пут забытья
шорох век возвратит:
далеко до шитья
и до роста в кредит.
Страсть — всегда впереди,
где пространство мельчит.
Сзади прялкой в груди
Ариадна стучит.
И в дыру от иглы,
притупив остриё,
льются речки из мглы,
проглотившей её.
Засвети же свечу
или в лампочке свет.
Темнота по плечу
тем, в ком памяти нет,
кто, к минувшему глух
и к грядущему прост,
устремляет свой дух
в преждевременный рост.
Как земля, как вода
под небесною мглой,
в каждом чувстве всегда
сила жизни с иглой.
И, невольным объят
страхом, вздрогнет, как мышь,
тот, в кого ты свой взгляд
из угла устремишь.
Засвети же свечу
на краю темноты.
Я увидеть хочу
то, что чувствуешь ты
в этом доме ночном,
где скрывает окно,
словно скатерть с пятном
темноты, полотно.
Ставь на скатерть стакан,
чтоб он вдруг не упал,
чтоб сквозь стол-истукан,
словно соль, проступал,
незаметный в окно,
ослепительный Путь —
будто льётся вино
и вздымается грудь.
Ветер, ветер пришёл,
шелестит у окна.
Укрывается ствол
за квадрат полотна.
И трепещут цветы
у него позади
на краю темноты,
словно сердце в груди.
Натуральная тьма
наступает опять,
как движенье ума
от метафоры вспять,
и сиянье звезды
на латуни осей
глушит звуки езды
по дистанции всей.
Злых людей нет на свете, есть только люди несчастные.
Но плачешь ты, любя, и жемчуг этих слёз
Искупит всё, что я, страдая, перенёс.
Постановка «я могу» приводит к положительному результату, постановка «я не могу» не приводит ни к какому результату.
Когда актёр не понимает, кого он играет, он поневоле играет самого себя.
Человек легко умирает от того, что у него слишком сильное стремление к жизни.
Я верю: я любим; для сердца нужно верить.
Нет, милая моя не может лицемерить;
Всё непритворно в ней: желаний томный жар,
Стыдливость робкая, харит бесценный дар,
Нарядов и речей приятная небрежность,
И ласковых имён младенческая нежность.
Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слёз.
В суде:
— Подсудимый, что вас побудило ограбить банк?
— Он первый начал!
Помни о том, что иногда невозможность получить то, чего хочешь — это невероятное везение.