Всё, что мы слышим — это мнение, а не факт. Всё, что мы видим...
Всё, что мы слышим — это мнение, а не факт. Всё, что мы видим — это точка зрения, а не истина.
Всё, что мы слышим — это мнение, а не факт. Всё, что мы видим — это точка зрения, а не истина.
Кто муки знал когда-нибудь
И чьи к любви закрылись вежды,
Того от страха и надежды
Вторично не забьётся грудь.
Он любит мрак уединенья.
Он больше не знаком с слезой,
Пред ним исчезли упоенья
Мечты бесплодной и пустой.
Он чувств лишён: так пень лесной,
Постигнут молньей, догорает,
Погас — и скрылся жизни сок,
Он мёртвых ветвей не питает, —
На нём печать оставил рок.
Я думаю, что если бы мне прожить ещё 40 лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать и учиться писать талантливо, т. е. коротко, то через 40 лет я выпалил бы во всех вас из такой большой пушки, что задрожали бы небеса.
Знаете, — вспоминала через полвека Раневская, — когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.
Теории ничего не доказывают, зато позволяют выиграть время и отдохнуть, если ты вконец запутался, стараясь найти то, что найти невозможно.
Лучшая служба, которую может сослужить вам книга, это не только сообщить истину, но и заставить задуматься над ней.
Жизнь — мираж. Тем не менее — радостным будь.
В страсти и опьянении — радостным будь.
Ты мгновения жил — и тебя уже нету.
Но хотя бы мгновение — радостным будь!
Добрый конь без седока
Ходит мирно в чистом поле
Без узды один на воле
Топчет смело без подков
Зелень бархатных лугов.
Дорогу осилит идущий.
Конечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.
Когда мы с Мэгги поженились 60 лет назад, у нас не было денег. На нашем банковском счету было 8 долларов. Первые два года у нас даже не было телефона. Мы снимали крошечную квартирку в Венисе, по соседству с бензозаправкой. Там на стене и висел мой первый телефон. Я выбегал к нему, брал трубку, а люди думали, что звонят мне домой. Не было даже телефона, что уж говорить о машине. Но знаете, что у нас было? Любовь.
Раневская попросила прикурить:
— Обслужите даме рот!
Поэзия — это не «лучшие слова в лучшем порядке», это — высшая форма существования языка.
Все мы стали людьми лишь в той мере, в какой людей любили и имели случай любить.
Кто хранит уста свои, тот бережёт душу свою; а кто широко раскрывает свой рот, тому беда.