Если вас раздражает некий предмет, то виноват в этом не он сам, а ваше...
Если вас раздражает некий предмет, то виноват в этом не он сам, а ваше суждение о нём. И в ваших силах изменить это суждение.
Если вас раздражает некий предмет, то виноват в этом не он сам, а ваше суждение о нём. И в ваших силах изменить это суждение.
Уж я ль не знала бессонницы
Все пропасти и тропы,
Но эта как топот конницы
Под вой одичалой трубы.
Вхожу в дома опустелые,
В недавний чей-то уют.
Всё тихо, лишь тени белые
В чужих зеркалах плывут.
И что там в тумане — Дания,
Нормандия или тут
Сама я бывала ранее,
И это — переиздание
Навек забытых минут?
Не по дому следует почитать хозяина, а дом по хозяину.
Речь должна начинаться и завершаться самым сильным аргументом, поскольку необходимо овладеть умами в начале и победить их в конце.
Наполнить камешками океан
Хотят святоши. Безнадёжный план!
Пугают адом, соблазняют раем...
А где гонцы из этих дальних стран?
Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
над сумеречными деревьями звенящие, звенящие голоса,
в сумеречном воздухе пропадающие, затихающие постепенно,
в сумеречном воздухе исчезающие небеса?
Блестящие нити дождя переплетаются среди деревьев
и негромко шумят, и негромко шумят в белёсой траве.
Слышишь ли ты голоса, видишь ли ты волосы с красными гребнями,
маленькие ладони, поднятые к мокрой листве?
«Проплывают облака, проплывают облака и гаснут…» —
это дети поют и поют, чёрные ветви шумят,
голоса взлетают между листьев, между стволов неясных,
в сумеречном воздухе их не обнять, не вернуть назад.
Только мокрые листья летят на ветру, спешат из рощи,
улетают, словно слышат издали какой-то осенний зов.
«Проплывают облака…» — это дети поют ночью, ночью,
от травы до вершин всё — биение, всё — дрожание голосов.
Проплывают облака, это жизнь проплывает, проходит,
привыкай, привыкай, это смерть мы в себе несём,
среди чёрных ветвей облака с голосами, с любовью…
«Проплывают облака…» — это дети поют обо всём.
Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
блестящие нити дождя переплетаются, звенящие голоса,
возле узких вершин в новых сумерках на мгновение
видишь сызнова, видишь сызнова угасающие небеса?
Проплывают облака, проплывают, проплывают над рощей.
Где-то льётся вода, только плакать и петь, вдоль осенних оград,
всё рыдать и рыдать, и смотреть всё вверх, быть ребёнком ночью,
и смотреть всё вверх, только плакать и петь, и не знать утрат.
Где-то льётся вода, вдоль осенних оград, вдоль деревьев неясных,
в новых сумерках пенье, только плакать и петь, только листья сложить.
Что-то выше нас. Что-то выше нас проплывает и гаснет,
только плакать и петь, только плакать и петь, только жить.
Чтобы узнать, кто властвует над вами, просто выясните, кого вам не позволено критиковать.
Глаза и сердце — лучшие друзья,
Товарищи по общему несчастью,
Когда увидеть милого нельзя,
И сердце разрывается на части —
Мои глаза ласкают твой портрет
И заставляют сердце чаще биться,
Иль сердце приглашает на банкет
Глаза, чтобы любовью поделиться.
В портрете иль в любви всегда со мной
Твой милый образ. Что бы ни случилось,
Уйти не сможешь — мыслию одной
Мы связаны надёжней всякой силы.
А если я усну, то и во сне
Принадлежать ты будешь только мне.
Человек должен научиться подчиняться самому себе и повиноваться своим решениям.
Не слишком сердитесь на своих родителей, — помните, что и они были вами, и вы будете ими.
Спросят: как перейти жизнь? Отвечайте: как по струне бездну — красиво, бережно и стремительно.
В долгах как в шелках.
Если вам удалось не ответить на оскорбление оскорблением, знайте — вы победили.
Жена говорит мужу:
— Сударь, не соблаговолите ли Вы кофию мне снести прямо в опочивальню?
— Да как два перста оросить, сударыня!..
Человечество является скорее средством, а не целью. Человечество является просто подопытным материалом.
Единственным критерием для жизни является блаженство. Если вы не чувствуете, что жизнь — это блаженство, тогда знайте, что вы идёте в неправильном направлении.