Встретишь этих невежд, двух-трёх гордых ослов...
Встретишь этих невежд, двух-трёх гордых ослов,
Притвориться ослом постарайся без слов.
Ибо каждого, кто не осёл, — эти дурни
Обвиняют тотчас же в подрыве основ.
Встретишь этих невежд, двух-трёх гордых ослов,
Притвориться ослом постарайся без слов.
Ибо каждого, кто не осёл, — эти дурни
Обвиняют тотчас же в подрыве основ.
Страницу и огонь, зерно и жернова,
Секиры остриё и усечённый волос —
Бог сохраняет всё, особенно слова
Прощенья и любви, как собственный свой голос.
В пещере (какой ни на есть, а кров!
Надёжней суммы прямых углов!),
В пещере им было тепло втроём;
Пахло соломою и тряпьём.
Соломенною была постель.
Снаружи молола песок метель.
И, вспоминая её помол,
Спросонья ворочались мул и вол.
Мария молилась; костёр гудел.
Иосиф, насупясь, в огонь глядел.
Младенец, будучи слишком мал
Чтоб делать что-то ещё, дремал.
Ещё один день позади — с его
Тревогами, страхами; с «о-го-го»
Ирода, выславшего войска;
И ближе ещё на один — века.
Спокойно им было в ту ночь втроём.
Дым устремлялся в дверной проём,
Чтоб не тревожить их. Только мул
Во сне (или вол) тяжело вздохнул.
Звезда глядела через порог.
Единственным среди них, кто мог
Знать, что взгляд её означал,
Был Младенец; но Он молчал.
Любовь не преображает. Она просто срывает маски.
Что царства, троны, столицы
У времени в глазах?
Расцвет их не больше длится,
Чем жизнь цветка в полях.
Но набухнут новые почки
Взор новых людей ласкать,
Но на старой усталой почве
Встают города опять.
Все вещи происходят из необходимости: в природе нет ни добра, ни зла.
На один гвоздь всего не вешают.
Живи так, чтобы люди, столкнувшись с тобой, улыбнулись, а, общаясь с тобой, стали чуточку счастливей.
Всё равно
любовь моя —
тяжкая гиря ведь —
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
По воле фортуны человек может управлять целым миром некоторое время, но по воле любви и добра он может управлять миром вечно.
Толпа не любит одиночек; она признаёт только фальшивых людей, подражающих во всём друг другу. Толпа презирает каждого, кто держится особняком, кто отстаивает свои права, защищает свою свободу, поступает по-своему, невзирая на последствия.