— Раньше ведь оно как было? — Как? — Вот именно, а теперь что?..
— Раньше ведь оно как было?
— Как?
— Вот именно, а теперь что?
— Что?
— Вот и я о том же!
— Раньше ведь оно как было?
— Как?
— Вот именно, а теперь что?
— Что?
— Вот и я о том же!
Человек должен быть всегда счастливым, если счастье кончается, смотри, в чём ошибся.
Жена говорит мужу:
— Сударь, не соблаговолите ли Вы кофию мне снести прямо в опочивальню?
— Да как два перста оросить, сударыня!..
Мертвецам всё равно: что минута — что час,
Что вода — что вино, что Багдад — что Шираз.
Полнолуние сменится новой луною
После нашей погибели тысячи раз.
Наш мир не только страннее, чем вы думаете, — он гораздо страннее, чем вы могли бы вообразить.
События жизни во внешней среде
В душе отражаются сильно иначе,
И можно смеяться кромешной беде
И злую тоску ощущать от удачи.
Неужели не я,
освещённый тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъёмного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет тёмно-синий,
и в глазах у борзых
шелестят фонари — по цветочку,
кто-то вечно идёт возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остаётся одно:
по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять — только это возможно.
То, куда мы спешим,
этот ад или райское место,
или попросту мрак,
темнота, это всё неизвестно,
дорогая страна,
постоянный предмет воспеванья,
не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.
Это — вечная жизнь:
поразительный мост, неумолчное слово,
проплыванье баржи,
оживленье любви, убиванье былого,
пароходов огни
и сиянье витрин, звон трамваев далёких,
плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.
Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь —
но уже не вернусь — словно дом запираю,
сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.
Мужчина ведь властитель над своей
Свободою; его ж властитель — время.
Секрет творчества состоит в умении скрывать источники своего вдохновения.
В истинно любящем сердце или ревность убивает любовь, или любовь убивает ревность.