Если хочешь быть добрым, прежде всего считай себя злым...
Если хочешь быть добрым, прежде всего считай себя злым.
Если хочешь быть добрым, прежде всего считай себя злым.
В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.
Что есть глаза для тела, то и познание для духа.
Я понял, что внутри нас всё время происходит противостояние между взрослым человеком, ответственным за свою жизнь, и эгоистичным ребёнком, постоянно требующим удовольствий. Когда это учитываешь, легче принять мудрое решение — чётко различаешь голос зрелости и каприз ребёнка.
Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гёте творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нём хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.
Нас мало — юных, окрылённых,
не задохнувшихся в пыли,
ещё простых, ещё влюблённых
в улыбку детскую земли.
Мы только шорох в старых парках,
мы только птицы, мы живём
в очарованье пятен ярких,
в чередованьи звуковом.
Мы только мутный цвет миндальный,
мы только первопутный снег,
оттенок тонкий, отзвук дальний,—
но мы пришли в зловещий век.
Навис он, грубый и огромный,
но что нам гром его тревог?
Мы целомудренно бездомны,
и с нами звёзды, ветер, Бог.
Долго возился Иван-царевич с лягушкой, пока не увидел записку: «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера!»
Доброта, даже самая маленькая, никогда не пропадает даром.
Умиление и восторг, которые мы испытываем от созерцания природы, это воспоминание о том времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землёй. Точнее: это — сознание единства со всем, скрываемое от нас временем.
Расточительность подражает щедрости.
На всё происходящее гляжу
И думаю: огнём оно гори;
Но слишком из себя не выхожу,
Поскольку царство Божие — внутри.