У них у всех друзья такие же, как они сами, — дружат на почве покупок...
У них у всех друзья такие же, как они сами, — дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым!
У них у всех друзья такие же, как они сами, — дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым!
Лучше с любовью заниматься трудом, чем с трудом заниматься любовью.
Спасибо, уберите офигевших...
Мы не зря считаемся друзьями,
Вместе каждый вздох и каждый шаг,
Вечно жили общими делами,
Только нынче стало между нами
Что-то где-то, видимо, не так...
Спору нет: знакомых в мире много.
Их теряют и находят вновь.
Ну, а дружба, дружба, как любовь, —
Это двухколейная дорога.
Через годы и десятки встреч
Ей бежать стремительно по свету.
И никто не вправе пересечь
Или оборвать дорогу эту.
Это так. Но, знаешь, иногда
Что-то горько душу затуманит.
Коль скалу песчинка перетянет —
Это ведь, пожалуй, ерунда.
Знаешь сам, как я на дружбу прочен:
Что случись — я рядом в тот же час.
Но порой вдруг ты мне нужен очень,
Я звоню, тревожно-озабочен.
— Хорошо, — ты скажешь, — я сейчас!
А потом опять снимаешь трубку:
— Извини, брат, но спешу к другим... —
Так и не пойму я, в чём тут штука:
То ли рюмка где-то, то ли юбка,
То ли новый заграничный фильм.
Дело тут, наверно, не в обиде.
Я могу понять и то и сё,
Но, в беде порою друга видя,
Я, наверно, плюнул бы на всё!
Знаешь, всё не так уж в мире сложно,
Как иные думают, скользя.
Как в любви есть и «нельзя», и «можно»,
Так есть в дружбе «можно» и «нельзя».
Можно спорить, можно ошибаться,
Горячиться, ссориться порой,
Но нельзя душою отстраняться,
Как нельзя ни разу поступаться
Ни любовью общей, ни враждой.
В жизни глупо вздорничать и важничать,
Но не доходить ведь до того,
Чтобы хлебосолить или бражничать
С недругами друга своего.
Что-то тут не очень настоящее,
Что-то от размолвок и разлук,
Что-то, брат, совсем неподходящее
К слову «друг» и пониманью «друг».
Мы с тобой в пути уже давно,
Было всё, но только больше светлого.
И сейчас я не писал бы этого,
Если б сердцу было всё равно.
Дружба — не апрельская вода.
Здесь зима с теплом не совмещаются,
И потери тут не возмещаются,
«Да» и «нет» здесь только навсегда!
И ничто тут не приходит вновь,
Потому что дружба — это много,
Потому что дружба, как любовь, —
Это двухколейная дорога!
Нет, нет, книги не выложат вам сразу всё, чего вам хочется. Ищите это сами всюду, где можно, — в старых граммофонных пластинках, в старых фильмах, в старых друзьях. Ищите это в окружающей вас природе, в самом себе. Книги — только одно из вместилищ, где мы храним то, что боимся забыть. В них нет никакой тайны, никакого волшебства. Волшебство лишь в том, что они говорят, в том, как они сшивают лоскутки вселенной в единое целое.
Жить грустно, а умирать тошно.
Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал.
Те люди, которых особенно волнуют страсти, больше всего могут насладиться жизнью.
Есть тонкие движения души,
Которые, спеша, не замечаем.
Но как они порой меняют нас,
И даже мир вокруг преображают.
И открываем мы
Совсем других себя —
Намного чище, лучше и добрее.
Они к нам рвутся,
Как травинки сквозь асфальт,
Который в наших душах леденеет.
Разбились облака. Алмазы дождевые,
сверкая, капают то тише, то быстрей
с благоухающих, взволнованных ветвей.
Так Богу на ладонь дни катятся людские,
так — отрывается дыханьем бытия
и звучно падает в пределы неземные
песнь каждая моя...
Здоровье не купишь, его разум дарит.
Египет, Рим, Китай держи ты под пятой,
Владыкой мира будь — удел конечный твой
Ничем от моего не будет отличаться:
Три локтя савана и пядь земли сырой.
Как жаль, что тем, чем стало для меня
твоё существование, не стало
моё существованье для тебя.
Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете. Вернуть ничего нельзя. Ничего нельзя исправить. Иначе все мы были бы святыми. Жизнь не имела в виду сделать нас совершенными. Тому, кто совершенен, место в музее...
В душном воздуха молчанье,
Как предчувствие грозы,
Жарче роз благоуханье,
Звонче голос стрекозы...
Чу! за белой, дымной тучей
Глухо прокатился гром;
Небо молнией летучей
Опоясалось кругом...
Жизни некий преизбыток
В знойном воздухе разлит,
Как божественный напиток
В жилах млеет и горит!
Дева, дева, что волнует
Дымку персей молодых?
Что мутится, что тоскует
Влажный блеск очей твоих?..
Что, бледнея, замирает
Пламя девственных ланит?
Что так грудь твою спирает
И уста твои палит?..
Сквозь ресницы шёлковые
Проступили две слезы...
Иль то капли дождевые
Зачинающей грозы?..
Бог мёртв, следовательно, человек свободен.
Истина — в противоречиях. Истины нет в тезисах, даже если бы для составления их собрать всех мудрецов. Да и справедливо: тезис есть самоуверенность и, следовательно, нескромность.