Смерть не имеет отношения ни к мёртвым, ни к живым — одних уж нет...
Смерть не имеет отношения ни к мёртвым, ни к живым — одних уж нет, а других она не касается.
Смерть не имеет отношения ни к мёртвым, ни к живым — одних уж нет, а других она не касается.
Всё, за что мы ни берёмся, противится нам потому, что оно имеет свою собственную волю, которую необходимо пересилить.
Что прикажете делать с человеком, который наделал всяких мерзостей, а потом рыдает.
Терпи, казак, атаман будешь.
Оправившись от инфаркта, Раневская заключила:
— Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.
Мужик тугим узлом совьётся,
Но если пламя в нём клокочет —
Всегда от женщины добьётся
Того, что женщина захочет.
Голая на выдумки хитра.
Зрелища есть и событья,
Видимость чья такова,
Что лучше один раз увидеть!
Чем два.
Я люблю такие игры,
Где надменны все и злы.
Чтоб врагами были тигры
И орлы!
Чтобы пел надменный голос:
«Гибель здесь, а там тюрьма!»
Чтобы ночь со мной боролась,
Ночь сама!
Я несусь, — за мною пасти,
Я смеюсь — в руках аркан...
Чтобы рвал меня на части
Ураган!
Чтобы все враги — герои!
Чтоб войной кончался пир!
Чтобы в мире было двое:
Я и мир!
Говори с убеждением — слова и влияние на слушателей придут сами собой.
Быть малым и нападать на великого — это подвиг храбрости. Заманчиво положение блохи в гриве льва. Униженный лев чувствует, как его кусает эта маленькое, ничтожное создание, а блоха может сказать: «Во мне течёт львиная кровь».
Великодушие — это фермент, который врачует наши внутренние раны, но в конце концов приводит к отравлению организма.
Я скоро весь умру. Но, тень мою любя,
Храните рукопись, о други, для себя!
Когда гроза пройдёт, толпою суеверной
Сбирайтесь иногда читать мой свиток верный
И, долго слушая, скажите: это он;
Вот речь его. А я, забыв могильный сон,
Взойду невидимо и сяду между вами,
И сам заслушаюсь, и вашими слезами
Упьюсь... и, может быть, утешен буду я.
Осязают только руки, обнимает — всё-таки и всегда — душа!
Мир — мгновенье, и я в нём мгновенье одно.
Сколько вздохов мне делать за миг суждено?
Будь же весел, живой! Это бренное зданье
Никому во владенье навек не дано.