Дураки на своих ошибках учатся, а люди неглупые вопреки всем своим...
Дураки на своих ошибках учатся, а люди неглупые вопреки всем своим ошибкам не умнеют.
Дураки на своих ошибках учатся, а люди неглупые вопреки всем своим ошибкам не умнеют.
Не выдавай краденого за своё, не печатай одного и того же в двух изданиях зараз, не выдавай себя за Курочкина и Курочкина за себя, иностранное не называй оригинальным и т. д.
Ад — это другие люди.
Нет ничего ненавистнее большинства: дорогу должно указывать небольшое число сильных людей, масса должна идти вслед за ними, не сознавая своей воли.
Когда человеку кажется, что всё идёт наперекосяк, в его жизнь пытается войти нечто чудесное.
Пора перестать ждать неожиданных подарков от жизни, а самому делать жизнь.
Мы овладеваем более высоким стилем спора. Спор без фактов. Спор на темпераменте. Спор, переходящий от голословного утверждения на личность партнёра.
Мода проходит, стиль остаётся.
Трус не способен проявлять любовь, это прерогатива храброго.
Брак, основанный на взаимной склонности и на рассудке, есть одно из величайших благ человеческой жизни.
Купи прежде картину, а после — рамку.
Всё, что интересно, не вполне прилично.
Главное — будьте веселы. Смотрите на жизнь не так замысловато; вероятно, на самом деле она гораздо проще. Да и заслуживает ли она, жизнь, которой мы не знаем, всех мучительных размышлений, которыми изнашиваются наши российские умы, — это ещё вопрос.
О если бы птицы пели и облака скучали,
и око могло различать, становясь синей,
звонкую трель преследуя, дверь с ключами
и тех, кого больше нету нигде, за ней.
А так — меняются комнаты, кресла, стулья.
И всюду по стенам то в рамке, то так — цветы.
И если бывает на свете пчела без улья
с лишней пыльцой на лапках, то это ты.
О если б прозрачные вещи в густой лазури
умели свою незримость держать в узде
и скопом однажды сгуститься — в звезду, в слезу ли —
в другом конце стратосферы, потом — везде.
Но, видимо, воздух — только сырьё для кружев,
распятых на пяльцах в парке, где пасся царь.
И статуи стынут, хотя на дворе — бесстужев,
казнённый потом декабрист, и настал январь.
Почему он называет шизофрению болезнью? Разве нельзя было бы с таким же успехом считать её особым видом душевного богатства? Разве в самом нормальном человеке не сидит с десяток личностей? И не в том ли разница только и состоит, что здоровый в себе их подавляет, а больной выпускает на свободу? И кого в данном случае считать больным?
Уточните значение слов, и вы избавите человечество от половины заблуждений.