Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви...
Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете. И насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете.
Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете. И насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете.
Не хмурь бровей из-за ударов рока,
Упавший духом гибнет раньше срока.
Ни ты, ни я не властны над судьбой.
Мудрей смириться с нею. Больше проку!
Женись несмотря ни на что. Если попадётся хорошая жена, будешь счастливым, а если плохая — станешь философом.
Всё проходит — это самая верная истина на свете.
Без мужа жена — всегда сирота.
Не быть любимым — это всего лишь неудача, не любить — вот несчастье.
И нет конца? Да нет, в конце концов — конец.
Я думаю, у каждого или у каждой есть что-то вроде навозной лопаты, которой в моменты стрессов и неприятностей вы начинаете копаться в себе, в своих мыслях и чувствах. Избавьтесь от неё. Сожгите её. Иначе вырытая вами яма достигнет глубин подсознания, и тогда по ночам из неё будут выходить мертвецы.
Родина... Что-то остаётся в нас от родины такое, что живёт в нас на всю жизнь, то радуя, то мучая, и всегда кажется, что мы её, родину, когда-нибудь ещё увидим. А живёт в нас от всей родины или косогор какой-нибудь, или дом, или отсыревшее бревно у крыльца, где сидел когда-то глухой весенней ночью и слушал ночь...
Смысл веры не в том, чтобы поселиться на небесах, а в том, чтобы поселить небеса в себе.
«Нахал!» совсем не значит «прекратите»...
Семья с детьми приходит в ресторан. Поели, отец расплачивается, а мать говорит официанту:
— Вы не против, если мы соберём со стола остатки и отнесём их домой собаке?
Официант:
— Да, конечно, пожалуйста!
Дети, радостно, хором:
— Ура! Нам купят собаку!!!
Мы становимся крепче там, где ломаемся.
Грузин у билетной кассы:
— Я хочу билят минэт!
— Что Вы хотите?..
— Вах! Нэ так сказал! Я хочу минят билэт!
Свобода не в том, чтоб не сдерживать себя, а в том, чтоб владеть собой.
Те, кто пренебрёг уроками истории, обречены на то, чтобы её повторять.