Не надо читать ни для удовольствия, ни для информации, но только...
Не надо читать ни для удовольствия, ни для информации, но только для изменения души.
Не надо читать ни для удовольствия, ни для информации, но только для изменения души.
Однажды бедный еврей пришёл к раввину.
— Сил моих больше нет, — сказал он, — живу в нищете. Семья большая, дети орут, жена пилит, тёща подзуживает. Что делать?
— Купи козла, — отвечает раввин.
— Какой козёл? — поразился еврей. — Мы все ютимся в одной каморке!
— Купи козла, — повторяет раввин, — и приходи через месяц.
Еврей послушался и через месяц приходит обратно.
— Жизнь, — плачет он, — стала совсем уже невыносимой. Всё то же самое, только ещё козёл воняет, блеет и портит мебель.
— Продай козла, — отвечает на его жалобы раввин.
Еврей продал козла и вздохнул с несказанным облегчением: без козла жизнь стала терпимой.
Если человек действительно чего-то захочет, то вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы его желание сбылось.
Торжество разума состоит в умении уживаться с людьми, оного не имеющими.
Увы, себя люблю я. Но за что?
За то добро, что сам себе я сделал?
О нет, скорее на себя я зол
За мной самим содеянное зло!
Да, я злодей... Нет, я солгал, неправда!
Дурак, хвали себя!.. Дурак, не льсти!..
У совести моей сто языков,
И каждый о себе напоминает,
И я во всех рассказах их — злодей.
Я клятвы нарушал — какие клятвы!
Я убивал — кого я убивал!
И все грехи — ужасные грехи! —
Вопят суду: «Виновен! Он виновен!»
Отчаянье! Никто меня не любит.
Умру — не пожалеет ни один.
И в ком бы мог я встретить жалость, если
Во мне самом нет жалости к себе?
Не живите как ребёнок, который ждёт не дождётся Рождества. Каждое утро говорите себе: «Я так ждал именно этого дня».
Глупый весь гнев свой изливает, а мудрый сдерживает его.
Женщинам свойственно доказывать невозможное на основании возможного и возражать против очевидности, ссылаясь на предчувствия.
Заблуждение — незаметное влияние чувственности на рассудок.
Как прожить следующий день, я даже не знаю, потому что мы никогда не строим никаких планов, никогда не думаем, как мы будем играть там или как поступить так, чтобы получилось так-то. Просто мы вот живём и живём.
Бабушка спрашивает плачущую навзрыд внучку:
— Чего же ты так плачешь, внученька?
— А я не тебе плачу, а маме!!!
Научиться можно только тому, что любишь.
Питаться в одиночку так же противоестественно, как срать вдвоём!
Мы живём, потому что Надежда обращается к Памяти, и обе нам лгут.
Самая обидная форма эгоизма — это самопожертвование.
Две мухи сидят на дерьме. Одна спрашивает:
— Можно, я пукну?
— Ты что, мы же за столом!