В автобусе: — Девушка, вы на следующей остановке выходите? — Нет...
В автобусе:
— Девушка, вы на следующей остановке выходите?
— Нет, я через одну.
— Тогда давайте меняться.
— То есть я на следующей, а вы через одну?
В автобусе:
— Девушка, вы на следующей остановке выходите?
— Нет, я через одну.
— Тогда давайте меняться.
— То есть я на следующей, а вы через одну?
Наука ещё не знает способов обращать зверей в людей.
Как я могу усталость превозмочь,
Когда лишён я благости покоя?
Тревоги дня не облегчает ночь,
А ночь, как день, томит меня тоскою.
Никогда не любите того, кто относится к вам, как к обычному человеку.
Сильные страсти часто порождают смертельную ненависть.
Ничто не обходится в жизни так дорого, как болезнь и глупость.
Сейчас у нас дешевле — заплатить...
Величайшее поощрение преступления — безнаказанность.
...Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице —
Тонкий звон
Старинных часов — как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды —
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили...
Человеку, стоящему высоко в умственном отношении, одиночество доставляет двоякую выгоду: во-первых, быть с самим собою и, во-вторых, не быть с другими. Эту последнюю выгоду оценишь высоко, когда сообразишь, сколько принуждения, тягости и даже опасности влечёт за собою каждое знакомство.
Злейший враг свободы — сытый и довольный раб.
Секретари и председатели,
Директора и заместители —
Их как ни шли к еб*не матери,
Они и там руководители.
Я не сплю сутками, с курами тоже не сплю.
Я видел смерть; она в молчанье села
У мирного порогу моего;
Я видел гроб; открылась дверь его;
Душа, померкнув, охладела…
Покину скоро я друзей,
И жизни горестной моей
Никто следов уж не приметит;
Последний взор моих очей
Луча бессмертия не встретит,
И погасающий светильник юных дней
Ничтожества спокойный мрак осветит.
...
Прости, печальный мир, где тёмная стезя
Над бездной для меня лежала —
Где вера тихая меня не утешала,
Где я любил, где мне любить нельзя!
Прости, светило дня, прости, небес завеса,
Немая ночи мгла, денницы сладкий час,
Знакомые холмы, ручья пустынный глас,
Безмолвие таинственного леса,
И всё., прости в последний раз.
А ты, которая была мне в мире богом,
Предметом тайных слёз и горестей залогом,
Прости! минуло всё… Уж гаснет пламень мой,
Схожу я в хладную могилу,
И смерти сумрак роковой
С мученьями любви покроет жизнь унылу.
А вы, друзья, когда, лишённый сил,
Едва дыша, в болезненном боренье,
Скажу я вам: «О други! я любил!..»
И тихий дух умрёт в изнеможенье,
Друзья мои, — тогда подите к ней;
Скажите: взят он вечной тьмою…
И, может быть, об участи моей
Она вздохнёт над урной гробовою.
Вместе они любили
сидеть на склоне холма.
Оттуда видны им были
церковь, сады, тюрьма.
Оттуда они видали
заросший травой водоём.
Сбросив в песок сандалии,
сидели они вдвоём.
Только в России, выехав на встречную полосу, можно получить удар в зад...