Мать ругает маленького сына:
— Каждая твоя выходка — это плюс один седой волосок на моей голове.
Сын, посмотрев на седую бабушку:
— Я смотрю, ты в детстве тоже неслабо чудила!
Как говорил Генеральный прокурор СССР: «Главное, в ходе следственных действий не выйти на самих себя…»
В суде. 90-летнему Рабиновичу дают 20 лет и предоставляют последнее слово. Рабинович:
— Во-первых, спасибо за доверие...
Трёхлетний мальчик целый день пугал бабушку тем, что ходил за ней и говорил: «Молись и кайся». Оказалось, что он просил включить свой любимый мультик «Малыш и Карлсон».
Малыша одолела икота, и он заплакал:
— Мама, я кашляю назад!
Маленький сын матери:
— Мам, дай мне двадцать рублей, я их отдам тому бедному дедушке!
— Ты моя умница! А где дедушка сидит?
— А вон там, мороженое продаёт!
В суде:
— Расскажите, подсудимый, как вы совершили ограбление?
— Какое ограбление, гражданин судья? Они сами попросили.
— Поясните.
— Ну, подходят ко мне вечером на улице два мужика и говорят: «Снимай шапку и дублёнку!» Я и снял. С одного — шапку, с другого — дублёнку.
Тихий зелёный скверик. На лавочке отдыхает мужчина, вытянув ноги. Мимо бежит маленькая девочка и стучит мячиком:
— Ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля... Ноги убрал на х*й! Ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля...
Есть гипотеза, что когда-то,
В пору мамонтов, змей и сов,
Прилетали к нам космонавты
Из далёких чужих миров.
Прилетели в огне и пыли,
На сверкающем корабле.
Прилетели и «насадили»
Человечество на земле.
И коль верить гипотезе этой,
Мы являемся их детьми,
Так сказать, с неизвестной планеты
Пересаженными людьми.
Погуляли, посовещались,
Поснимали морскую гладь
И спокойно назад умчались,
А на тех, что одни остались,
Было вроде им наплевать.
Ой вы, грозные небожители,
Что удумали, шут возьми!
Ну и скверные ж вы родители,
Если так обошлись с детьми!
Улетая к своей планете,
Вы сказали им: — Вот Земля.
Обживайтесь, плодитесь, дети,
Начинайте творить с нуля!
Добывайте себе пропитание,
Камень в руки — и стройте дом! —
Может быть, «трудовым воспитанием»
Назывался такой приём?
— Ешьте, дети, зверей и птичек! —
«Дети» ели, урча, как псы.
Ведь паршивой коробки спичек
Не оставили им отцы!
Улетели и позабыли,
Чем и как нам придётся жить.
И уж если едой не снабдили,
То хотя бы сообразили
Ну хоть грамоте обучить!
Мы ж культуры совсем не знали,
Шкура — это ведь не пальто!
И на скалах изображали
Иногда ведь чёрт знает что...
И пока ума набирались, —
Э, да что уж греха скрывать, —
Так при женщинах выражались,
Что неловко и вспоминать!
Вы там жили в цивилизации,
С кибернетикой, в красоте.
Мы же тут через все формации
Шли и мыкались в темноте.
Как мы жили, судите сами,
В эту злую эпоху «детства»:
Были варварами, рабами,
Даже баловались людоедством!
Жизнь не райским шумела садом,
Всюду жуткий антагонизм:
Чуть покончишь с матриархатом, —
Бац! — на шее феодализм!
И начни вы тогда с душою
Нас воспитывать и растить,
Разве мы бы разрушили Трою?
Разве начали бы курить?
Не слыхали бы про запои,
Строя мир идеально гибкий.
И не ведали б, что такое
Исторические ошибки!
И пока мы постигли главное
И увидели нужный путь,
Мы, родители наши славные,
Что изведали — просто жуть!
Если вашими совершенствами
Не сверкает ещё земля,
Всё же честными мерьте средствами
Вы же бросили нас «младенцами»
Мы же начали всё с нуля!
Мчат века в голубом полёте
И уходят назад, как реки.
Как-то вы там сейчас живёте,
Совершенные человеки?!
Впрочем, может, и вы не святы,
Хоть, возможно, умней стократ.
Вот же бросили нас когда-то,
Значит, тоже отцы не клад!
И, отнюдь не трудясь физически,
После умственного труда
Вы, быть может, сто грамм «Космической»
Пропускаете иногда?
И, летя по вселенной грозной
В космоплане, в ночной тиши,
Вы порой в преферансик «звёздный»
Перекинетесь для души?
Нет, конечно же, не на деньги!
Вы забыли о них давно.
А на мысли и на идеи,
Как у умных и быть должно!
А случалось вдали от дома
(Ну, чего там греха таить)
С Аэлитою незнакомой
Нечто взять да и разрешить?
И опять-таки не физически,
Без ужасных земных страстей.
А лишь мысленно-платонически,
Но с чужою, а не своей?!
Впрочем, вы, посмотрев печально,
Может, скажете: вот народ!
Мы не ведаем страсти тайной,
Мы давно уже идеальны.
Пьём же мы не коньяк банальный,
А разбавленный водород.
Ладно, предки! Но мы здесь тоже
Мыслим, трудимся и творим.
Вот взлетели же в космос всё же,
Долетим и до вас, быть может.
Вот увидимся-поговорим!
Бабушка спрашивает плачущую навзрыд внучку:
— Чего же ты так плачешь, внученька?
— А я не тебе плачу, а маме!!!
Дочери Владимира Путина не пойдут на выборы, потому что родителей не выбирают.
Троллейбус, лето, жара. В первую дверь залазит женщина с маленькой девочкой. Девочка противно гундит:
— Мама, купи мороженое.
— Нет.
— Ну, мама, ну купи мороженое!
— Нет, тебе нельзя.
Девочка выходит на середину прохода, упирает руки в боки и заявляет на весь троллейбус:
— Если не купишь, я скажу бабушке, что ты у папы писю сосёшь!
Все ржут, водила останавливает, женщина, вся красная, выпрыгивает с девочкой из троллейбуса. Через пару остановок залазит мужчина с маленьким мальчиком.
Мальчик начинает гундить:
— Папа, купи мороженое...
Все пассажиры — в лёжку. Мужик оглядывается, ничего понять не может. Водитель, лёжа на руле от хохота, в микрофон:
— Мужик, лучше купи мороженое!
Подходит мужик к девочке, которая ест конфеты и говорит:
— Девочка, а ты знаешь, что конфеты есть вредно. Потолстеешь, зубы жёлтые будут.
— А мой дедушка прожил 106 лет.
— И что, он каждый день ел конфеты?
— Нет, он не лез не в своё дело.
Ночью воры проникли в квартиру Николая Валуева и вынесли всё: побои, страх, боль и унижение.
Женщина просыпается ночью и видит, что мужа нет в кровати. Она надела халат и пошла его искать. Нашла она его на кухне. Он сидел с задумчивым видом, смотрел на стену и пил коньяк. Жена, увидев как он вытирает слезу, спросила:
— Что случилось, дорогой?
— Помнишь 20 лет назад, когда мы начали встречаться, то нам было всего по 16?
— Помню.
— А помнишь, когда твой отец поймал нас в машине? Мы тогда занимались любовью на заднем сиденье.
— Конечно помню, дорогой.
— А ты помнишь, как он сказал мне: либо я на тебе женюсь, либо отправлюсь в тюрьму на 20 лет?
— Да, помню.
Муж, снова вытирая слезу:
— А сегодня бы я вышел...
Генерал обходит казармы. Заходит в одну, потягивает носом воздух, морщится и спрашивает:
— Чем это здесь воняет?
Дневальный подскочил, рапортует:
— Не могу знать, товарищ генерал! Пока вас не было, ничем не воняло!
— Ваш пароль используется уже более 30 дней, необходимо выбрать новый!
— Розы.
— Извините, в Вашем новом пароле слишком мало символов!
— Розовые розы.
— Извините, пароль должен содержать хотя бы одну цифру!
— 1 розовая роза.
— Извините, не допускается использование пробелов в пароле!
— 1розоваяроза.
— Извините, необходимо использовать, как минимум, 10 различных символов в пароле!
— 1грёбанаярозоваяроза.
— Извините, необходимо использовать, как минимум, одну заглавную букву в пароле!
— 1ГРЁБАНАЯрозоваяроза.
— Извините, не допускается использовать несколько заглавных букв, следующих подряд!
— 1ГрёбанаяРозоваяРоза.
— Извините, пароль должен состоять более чем из 20 символов!
— 1ГрёбанаяРозоваяРозаБудетТорчатьИзТвоейЗ@дницыЕслиТыНеДашьМнеДоступПрямоБл%дьСейчас!
— Извините, но этот пароль уже занят!
— Чем занимаешься?
— Смотрю, как деревья растут.
— Всё суетишься...
Возмущённый начальник:
— Уважаемая Яна Евгеньевна Банько! Прошу Вас впредь в документах ставить инициалы только после фамилии!
Есть чем звякнуть, так можно и крякнуть.
Неразумные люди с начала веков
Вместо истины тешились радугой слов;
Хоть пришли им на помощь Иисус с Муххамедом,
Не проникли они в сокровенность основ.
Благодетельное и назидательное влияние какой-нибудь философии… нисколько не доказывает верности её, точно так же, как счастье, испытываемое сумасшедшим от своей навязчивой идеи нисколько не говорит в пользу её разумности.
Я не для ангелов и рая
Всесильным богом сотворён;
Но для чего живу страдая,
Про это больше знает он.
И теперь и в дальнейшем старайтесь быть добрыми к своим родителям. Если это звучит слишком похоже на «Почитай отца твоего и мать твою», ну что ж. Я лишь хочу сказать: старайтесь не восставать против них, ибо, по всей вероятности, они умрут раньше вас, так что вы можете избавить себя по крайней мере от этого источника вины, если не горя. Если вам необходимо бунтовать, бунтуйте против тех, кто не столь легко раним. Родители — слишком близкая мишень (так же, впрочем, как братья, сёстры, жёны или мужья); дистанция такова, что вы не можете промахнуться.
Бунт против родителей со всеми его я-не-возьму-у-вас-ни-гроша, по существу, чрезвычайно буржуазное дело, потому что оно даёт бунтовщику наивысшее удовлетворение, в данном случае, — удовлетворение душевное, даваемое убеждённостью. Чем позже вы встанете на этот путь, тем позже вы станете духовным буржуа; т.е. чем дольше вы останетесь скептиком, сомневающимся, интеллектуально неудовлетворённым, тем лучше для вас. С другой стороны, конечно, это мероприятие с не-возьму-ни-гроша имеет практический смысл, поскольку ваши родители, по всей вероятности, завещают всё, что они имеют, вам, и удачливый бунтовщик в конце концов получит всё состояние целиком — другими словами, бунт — очень эффективная форма сбережения. Хотя процент убыточен; и я бы сказал, ведёт к банкротству.
В каждом из нас две половинки: одна рвётся к новому, другая бережёт прежнее и рада вернуться к нему. Вы знаете это и знаете, что никогда возвращение не достигает цели.
Уверенность в себе составляет основу нашей уверенности в других.
Ведь и себя я не сберёг
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.
Нет, жить можно, жить нужно и — много:
Пить, страдать, ревновать и любить, —
Не тащиться по жизни убого —
А дышать ею, петь её, пить!
А не то и моргнуть не успеешь —
И пора уже в ящик играть.
Загрустишь, захандришь, пожалеешь —
Но... пора уж на ладан дышать!
Когда у женщины семь пятниц на неделе, у мужчины — ни одного выходного.
Если ты любишь человека таким, какой он есть, то ты любишь его. Если ты пытаешься его кардинально менять, то ты любишь себя.
Самое смешное желание — это желание нравиться всем.
Не свисти — девок не будет.
Была б душа, а мытарства найдутся.
Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что бога нет, не испугала ещё никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой бог, какого мне изображают!
