— Убирайся! — заорала жена мужу, пришедшему пьяным в 5 утра домой...
— Убирайся! — заорала жена мужу, пришедшему пьяным в 5 утра домой.
Тот схватил веник и начал в панике подметать.
— Убирайся! — заорала жена мужу, пришедшему пьяным в 5 утра домой.
Тот схватил веник и начал в панике подметать.
Там, где все горбаты, стройность становится уродством.
Только изредка, очень редко, ты позволяешь кому-то в себя войти. Именно это и есть любовь.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав — столько боли вокруг!
Попытайся ладони у мёртвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.
Не свисти — девок не будет.
Не иди впереди меня — я могу не успеть. Не иди позади меня — я могу завести не туда. Просто иди рядом со мной и будь моим другом.
И сидят они спинами друг к другу, каждый считая, что победил, не понимая, что оба проиграли.
— Зеркало жестоко. Оно лишь показывает мне мои морщины.
— Моё гораздо лучше воспитано. Оно никогда не говорит мне правды.
— Значит, оно влюблено в Вас.
Чаще пользуйся ушами, чем языком.
Жена говорит мужу:
— Сударь, не соблаговолите ли Вы кофию мне снести прямо в опочивальню?
— Да как два перста оросить, сударыня!..
Удивительно устроена человеческая память. Ведь вот, кажется, и недавно всё это было, а между тем восстановить события стройно и последовательно нет никакой возможности. Выпали звенья из цепи! Кой-что вспоминаешь, прямо так и загорится перед глазами, а прочее раскрошилось, рассыпалось, и только одна труха и какой-то дождик в памяти.
Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами. И это самое тяжёлое и самое верное наказание.
Нет, Бог, когда создавал женщину, что-то такое намудрил. Увлёкся творец, увлёкся. Как всякий художник, впрочем.
Глубокие мысли — это железные гвозди, вогнанные в ум так, что ничем не вырвать их.
Есть люди уютные, как дом. Обнимаешь их и понимаешь: я дома.