Человечество подобно кораблю в шторм. Компас повреждён, морские карты безнадёжно устарели, капитана выбросило за борт, и матросы должны по очереди его заменять. Причём каждый поворот руля приходится согласовывать не только с членами экипажа, но и с пассажирами, которых на палубе с каждой минутой всё больше...
Если ты отважно смотришь в лицо опасности, ты уже уменьшаешь её наполовину. Что бы там ни было, никогда не беги. Никогда!
Ничто в жизни так не воодушевляет, как то, что в тебя стреляли и промахнулись.
Дикари друг друга едят, культурные люди — обманывают, и это называется течением жизни.
Не беспокойся о том, что у тебя нет высокого чина. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы иметь высокий чин. Не беспокойся о том, что тебя не знают. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали.
Не терять ни секунды, сразу и решительно занимать место на поле боя, имя которому — жизнь, не довольствоваться тем, что есть, никогда не смириться с поражением, ведь мир существует чтобы быть завоёванным.
Наступает какой-то момент, когда в общем уже не важно, кто и что о тебе думает, когда твоя деятельность становится просто твоим существованием. И это ты, и если даже ты не прав, это всё равно ты, это твоя жизнь, ни на чью не похожая.
Жить просто: надо только понимать, что есть люди, которые лучше тебя. Это очень облегчает жизнь.
В нашей жизни есть кулисы,
А за ними — свой мирок,
Там общественные крысы
Жрут общественный пирог.
Большинство людей — это какие-то другие люди. Их мысли — чужие мысли, их жизнь — подражание, их страсти — цитаты.
Я не переживу XIX столетия. Англичане не вынесут моего дальнейшего присутствия.
Человек, отделяющий себя от других людей, лишает себя счастья, потому что чем больше он отделяет себя, тем хуже его жизнь.
Не тужи, дружок, что прожил
Ты свой век не в лучшем виде:
Все про всех одно и то же
Говорят на панихиде.
Самое весёлое в жизни — это когда в тебя стреляют и промахиваются.
Политика так же увлекательна, как война. Но более опасна. На войне вас могут убить лишь однажды, в политике — множество раз.
В любви к тебе не страшен мне укор,
С невеждами я не вступаю в спор.
Любовный кубок — исцеленье мужу,
А не мужам — паденье и позор.
Никто не становится хорошим человеком случайно.
Безумец жалуется, что люди не знают его, мудрец жалуется, что не знает людей.
Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чём, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором сплошь и рядом попадают на своё место только к концу жизни.
Победа над другими даёт силу, победа над собой — бесстрашие.
— Как определить, когда врёт адвокат?
— Когда врёт, у него губы шевелятся!
Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Не указчики вам кнут и плеть!
Но что-то кони мне попались привередливые —
И дожить не успел, мне допеть не успеть.
Мне хотелось выть от нежности, от нежности, которая никак не могла просто и удобно во мне уместиться, а застревала в дверях, громоздкая, с хрупкими углами, ненужная никому.
Я согласен бегать в табуне —
Но не под седлом и без узды!
— Чем Вы гладите тонкое женское бельё?
— Рукой.
Нет ничего благородного в том, чтобы быть выше кого-то другого. Истинное благородство проявляется тогда, когда человек становится выше своего прежнего «я».
Нельзя хорошо начальствовать, не научившись повиноваться.
Приходит мужик в ЗАГС, сдаёт паспорт:
— Не могу больше так. Стесняюсь, знакомиться боюсь, друзей не нажил. Хочу сменить паспортные данные.
Паспортистка берёт паспорт, смотрит, там: Иван Говно, 43 года.
— О, ну да, долго же вы терпели... На что хотите сменить?
— Пётр.
Разбойник требует: кошелек — или жизнь. Врач отнимает и кошелек, и жизнь.
Руки — визитная карточка девушки; шея — её паспорт; грудь — загранпаспорт.
