Когда придёте — приходите, как навсегда. Когда уйдёте — уходите, как навсегда. Когда придёте — владейте всем, ибо от всего отказались. Уходя, оставляйте всё, ибо всё вместили.
На сцену Бытия чуть опоздали мы,
Ступенькой ниже всех смиренно встали мы.
У жизни свой расклад, ей не до наших жалоб.
Скорее бы конец. А то устали мы.
Сомнение доставляет мне не меньшее наслаждение, чем знание.
А вы смиряли строгую гордыню,
Пытаясь одолеть свои пути?
А вы любили так, что даже имя
Вам больно было вслух произнести?
Где любят нас — лишь там очаг родимый.
Фаина Георгиевна вернулась домой бледная, как смерть, и рассказала, что ехала от театра на такси.
— Я сразу поняла, что он лихач. Как он лавировал между машинами, увиливал от грузовиков, проскакивал прямо перед носом у прохожих! Но по-настоящему я испугалась уже потом. Когда мы приехали, он достал лупу, чтобы посмотреть на счетчик!
За обидчивостью кроется сознание собственной неполноценности, за сентиментальностью — жестокость.
И то, что мы называем счастьем, и то, что называем несчастьем, одинаково полезно нам, если мы смотрим на то и на другое, как на испытание.
Нет привязанностей — нет страданий.
На одного умного полагается тысяча глупых, и на одно умное слово приходится 1000 глупых, и эта тысяча заглушает.
После первого стакана видишь вещи в розовом, после второго — в искажённом, а потом уже — в истинном свете, и это — самое страшное, что может быть.
Симпатичная девушка стоит на автобусной остановке. Порывы ветра задирают её юбку. Вдруг девушка видит, что её разглядывает незнакомый мужчина.
— Я вижу, вы не джентльмен! — возмущается она.
— Я тоже вижу, что вы не джентльмен, — отвечает тот.
Я так тебя люблю, что даже мысль одна
О том, что свет тебя осудит, мне страшна.
Никто из самых близких поневоле
В мои переживания не вхож;
Храню свои душевные мозоли
От любящих участливых галош.
Люди повинуются законам природы, даже когда действуют против них.
Этот мир — горы, а наши поступки — крики: эхо от нашего крика в горах всегда возвращается к нам.
