Всякое доброе дело привлекает пристальное внимание тёмных сил...
Всякое доброе дело привлекает пристальное внимание тёмных сил.
Всякое доброе дело привлекает пристальное внимание тёмных сил.
Только зная наперёд свою судьбу, мы могли бы наперёд поручиться за своё поведение.
Я так тебя люблю, что даже мысль одна
О том, что свет тебя осудит, мне страшна.
Самый верный признак истины — простота и ясность. Ложь всегда сложна, вычурна и многословна.
Брошки — блещут...
на тебе! —
с платья
с полуголого.
Эх,
к такому платью бы да ещё бы...
голову.
Должна быть в жизни такая ночь, которая запомнится навсегда. Она приходит ко всем. И если ты чувствуешь, что эта ночь уже близка, уже вот-вот наступит — лови её без лишних слов, а когда минует — держи язык за зубами. Упустишь — она, может, больше не придёт. А ведь её многие упустили, многие даже видели, как она уплывает, чтобы никогда больше не вернуться, потому что не смогли удержать на кончике дрожащего пальца хрупкое равновесие из весны и света, луны и сумерек, ночного холма и тёплой травы, и уходящего поезда, и города, и дальних далей.
Спокойствие — не что иное, как надлежащий порядок в мыслях.
Я никогда не думаю о будущем. Оно наступает достаточно быстро.
Знает один — знает один, знают два — знают двадцать два.
Ничто не меняется так часто, как прошлое.
Людские массы текут мочою.
Они безлики,
Они бескрайни.
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везёт, не слезет с облучка.
С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл! Е*ёна мать!
Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!
Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега —
А время гонит лошадей.
У оптимистов сбываются мечты. У пессимистов — кошмары.
Знать, он был создан для того,
Чтобы побыть одно мгновенье
В соседстве сердца твоего.
Укрепляй в себе чувство довольства своей судьбою: с этим оружием ты непобедим.
Для аппетита пряностью приправы
Мы называем горький вкус во рту.
Мы горечь пьём, чтоб избежать отравы,
Нарочно возбуждая дурноту.
Так, избалованный твоей любовью,
Я в горьких мыслях радость находил
И сам себе придумал нездоровье
Ещё в расцвете бодрости и сил.
От этого любовного коварства
И спасенья вымышленных бед
Я заболел не в шутку и лекарства
Горчайшие глотал себе во вред.
Но понял я: лекарства — яд смертельный
Тем, кто любовью болен беспредельной.