Люди, от природы немощные телесно, благодаря упражнениям...
Люди, от природы немощные телесно, благодаря упражнениям становятся крепче силачей.
Люди, от природы немощные телесно, благодаря упражнениям становятся крепче силачей.
Любовь — несчастье, но… Здесь рок явил участье.
Грешно винить меня, коль рок наслал ненастье.
Рабы добра и зла, мы все под Божьей властью.
Неужто в Судный день вдруг поплачусь за страсть я?
Поступайте так, как будто вы один в этом мире, и люди никогда не узнают о вашем поступке.
Темой для великого поэта могла бы стать скука Всевышнего после седьмого дня Творения.
Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далёкой?
Что кинул он в краю родном...
Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнётся и скрипит...
Увы! Он счастия не ищет
И не от счастия бежит!
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!
Вы не можете повторить одну и ту же ошибку дважды. Во второй раз это уже не ошибка, это выбор.
Тысячи гениев живут и умирают безвестными — либо неузнанными другими, либо неузнанными самими собой.
У образования горькие корни, но сладкие плоды.
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздём в бараке.
Жил у моря, играл в рулетку,
обедал чёрт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду.
Сеял рожь, покрывал чёрной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны воронёный зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешёл на шёпот.
Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.