Кино — заведение босяцкое...
Кино — заведение босяцкое.
Кино — заведение босяцкое.
Крылья — свобода, только когда раскрыты в полёте, за спиной они — тяжесть.
Поцелуй названья не имеет,
Поцелуй — не надпись на гробах.
Красной розой поцелуи веют,
Лепестками тая на губах.
Самый верный способ избавиться от любви к женщине — время от времени спать с ней. Не давать волю воображению.
Он весь сверкает и хрустит,
Обледенелый сад.
Ушедший от меня грустит,
Но нет пути назад.
И солнца бледный тусклый лик —
Лишь круглое окно;
Я тайно знаю, чей двойник
Приник к нему давно.
Здесь мой покой навеки взят
Предчувствием беды,
Сквозь тонкий лёд ещё сквозят
Вчерашние следы.
Склонился тусклый мёртвый лик
К немому сну полей,
И замирает острый крик
Отсталых журавлей.
Если бы человек создал человека, ему было бы стыдно за свою работу.
Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил.
Искусство есть такое воздействие на людей, при котором в душах их таинственное становится очевидным, смутное делается ясным, сложное — простым, случайное — необходимым. Истинный художник всегда упрощает.
Утюг — женский эталон настоящего мужчины: горяч, гладит и пьёт только воду.
Мой голос для тебя и ласковый и томный
Тревожит поздное молчанье ночи тёмной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя... твоя...
Мне хотелось выть от нежности, от нежности, которая никак не могла просто и удобно во мне уместиться, а застревала в дверях, громоздкая, с хрупкими углами, ненужная никому.
Нужно, чтобы о ком-нибудь болело сердце. Как ни странно, а без этого жизнь пуста.
Некоторые болезни следует лечить, не рассказывая о них больному. Многие умерли оттого, что узнали, чем больны.
Глаза — зеркало души.
Человек, гордый человек, облечённый даже маленькой кратковременной властью, разыгрывает такой невероятный спектакль перед небом господним, что заставляет ангелов обливаться слезами.