— Доктор, у меня между пальцами ног чешется. — Между какими?...
— Доктор, у меня между пальцами ног чешется.
— Между какими?
— Между большими...
— Доктор, у меня между пальцами ног чешется.
— Между какими?
— Между большими...
Зима — честное время года.
Бездельника хлебом не корми, а дай порассуждать, да и в умении очернить других ему не откажешь. Он всегда готов найти оправдание собственной никчёмности.
Иной раз прекрасные творения более привлекательны, когда они несовершенны, чем когда слишком закончены.
Жизнь дала мне два важных урока. Первый я уже не помню, а второй — всё нужно записывать.
Если вы хотите достичь цели, не старайтесь быть деликатным или умным. Пользуйтесь грубыми приёмами. Бейте по цели сразу. Вернитесь и ударьте снова. Затем ударьте ещё, сильнейшим ударом сплеча.
Когда человек вступил на путь обмана, он неизбежно вынужден нагромождать одну ложь на другую.
Смотрите на то — любите ли вы других, а не на то — любят ли вас другие.
То, что не начато сегодня — не закончить завтра.
О тех частях трагедии, на которые должно смотреть как на её основы, мы уже сказали, а по объёму и месту их распределения части её таковы: пролог, эпизодий, эксод, песнь хора, а в ней парод и стасим. Эти части общи всем трагедиям, а особенностями некоторых трагедий являются песни со сцены и коммы. Пролог — это целая часть трагедии перед выступлением хора. Эпизодий — целая часть трагедии между целыми песнями хора. Эксод — целая часть трагедии, за которой не бывает песни хора. Парод хора — это первая целая речь хора. Стасим — песнь хора без анапеста и трохея. Komm — общий плач хора и актёров, а песни со сцены исполняются только актёрами.
Мы все — дураки, и всегда ими были. Только мы считаем, что меняемся с каждым днём. Просыпаешься и думаешь: «Нет, сегодня я уже не дурак. Я получил свой урок. Вчера я был дураком, но сегодня утром — нет». А завтра понимаешь, что как был дураком, так им и остался.
В страхе и опасности мы более склонны верить в чудеса.
Близкого человека только тогда и поймёшь вполне, когда с ним расстанешься.
Нас меняет то, что мы любим, иногда до потери собственной индивидуальности.
И собака помнит, кто её кормит.
Восстань, любовь моя! Ведь каждый уверяет,
Что возбудить тебя трудней, чем аппетит,
Который, получив сегодня всё, молчит,
А завтра — чуть заря — протест свой заявляет.