Мир на земле! Никогда об этом не говорили больше и никогда...
Мир на земле! Никогда об этом не говорили больше и никогда не предпринимали во имя этого меньше, чем в наше время.
Мир на земле! Никогда об этом не говорили больше и никогда не предпринимали во имя этого меньше, чем в наше время.
Любовь к себе — это начало романа, который длится всю жизнь.
Мне так просто и радостно снилось:
ты стояла одна на крыльце
и рукой от зари заслонилась,
а заря у тебя на лице.
Упадали легко и росисто
луч на платье и тень на порог,
а в саду каждый листик лучистый
улыбался, как маленький бог.
Ты глядела, моё сновиденье,
в глубину голубую аллей,
и сквозное листвы отраженье
трепетало на шее твоей.
Я не знаю, что всё это значит,
почему я проснулся в слезах...
Кто-то в сердце смеётся и плачет,
и стоишь ты на солнце в дверях.
Добра чужого не желать
Ты, боже, мне повелеваешь;
Но меру сил моих ты знаешь —
Мне ль нежным чувством управлять?
Обидеть друга не желаю
И не хочу его села,
Не нужно мне его вола,
На всё спокойно я взираю:
Ни дом его, ни скот, ни раб,
Не лестна мне вся благостыня.
Но ежели его рабыня
Прелестна... Господи! Я слаб!
И ежели его подруга
Мила, как ангел во плоти, —
О боже праведный! прости
Мне зависть ко блаженству друга.
Кто сердцем мог повелевать?
Кто раб усилий бесполезных?
Как можно не любить любезных?
Как райских благ не пожелать?
Смотрю, томлюся и вздыхаю,
Но строгий долг умею чтить,
Страшусь желаньям сердца льстить,
Молчу... и втайне я страдаю.
Чем кончится? Узнать не мудрено:
Народ ещё повоет да поплачет,
Борис ещё поморщится немного,
Что пьяница пред чаркою вина,
И наконец по милости своей
Принять венец смиренно согласится;
А там — а там он будет нами править
По-прежнему.
Когда средь оргий жизни шумной
Меня постигнул остракизм,
Увидел я толпы безумной
Презренный, робкий эгоизм.
Без слёз оставил я с досадой
Венки пиров и блеск Афин,
Но голос твой мне был отрадой,
Великодушный гражданин!
Пускай судьба определила
Гоненья грозные мне вновь,
Пускай мне дружба изменила,
Как изменяла мне любовь,
В моём изгнанье позабуду
Несправедливость их обид:
Они ничтожны — если буду
Тобой оправдан, Аристид.
Неумение выразить свои чувства ещё не означает их отсутствие.
Густеет, оседая, мыслей соль,
Покуда мы свой камень в гору катим:
Бесплатна в этой жизни только боль,
За радости мы позже круто платим.
Я слышу речь не мальчика, но мужа.
Порою женщина, чтобы выжить, должна быть ведьмой.