Если двое накатят, то третий гипотенуза...
Если двое накатят, то третий гипотенуза.
Если двое накатят, то третий гипотенуза.
Я люблю врагов. Быть всегда на страже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерение, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть всё огромное и многотрудное здание хитростей и замыслов — вот что я называю жизнью.
Казалось бы, исход не будет жуток,
Известный оптимизм внушал анализ.
Но всё же мы испортили желудок...
О Боже, как мы жутко обосрались!
Страницу и огонь, зерно и жернова,
Секиры остриё и усечённый волос —
Бог сохраняет всё, особенно слова
Прощенья и любви, как собственный свой голос.
Так легко убедить других. Так трудно убедить себя.
Люблю человека слова:
— Приду! — И явился в срок.
— Я сделаю. — И готово!
Не надо спрашивать снова:
— А сможет? — Сказал и смог!
Мы лезем порой из кожи,
Мы мучим себя подчас,
Стремясь об одном и том же
Кого-то просить сто раз.
Но часто беспечный кто-то
Лишь руки к груди прижмёт:
— Прости, не сумел... Заботы...
Всё будет! — И вновь солжёт.
При этом всего странней
И даже смешней, быть может,
Что сам он терпеть не может
Трещоток и трепачей.
И как только возникает
Вот этот «двойной» народ,
Что запросто обещает
И запросто нарушает
Слова. Будто воду пьёт?!
В душе у них — ни черта!
И я повторяю снова,
Что быть человеком слова —
Бесценнейшая черта!
Ведь лучшее, что рождается
От чести до красоты,
Уверен я, начинается
Вот с этой как раз черты!
И тверди земной основа
Не мрамор и не гранит,
А верные люди слова —
На них и земля стоит!
Добра чужого не желать
Ты, боже, мне повелеваешь;
Но меру сил моих ты знаешь —
Мне ль нежным чувством управлять?
Обидеть друга не желаю
И не хочу его села,
Не нужно мне его вола,
На всё спокойно я взираю:
Ни дом его, ни скот, ни раб,
Не лестна мне вся благостыня.
Но ежели его рабыня
Прелестна... Господи! Я слаб!
И ежели его подруга
Мила, как ангел во плоти, —
О боже праведный! прости
Мне зависть ко блаженству друга.
Кто сердцем мог повелевать?
Кто раб усилий бесполезных?
Как можно не любить любезных?
Как райских благ не пожелать?
Смотрю, томлюся и вздыхаю,
Но строгий долг умею чтить,
Страшусь желаньям сердца льстить,
Молчу... и втайне я страдаю.
Жизнь с её явлениями можно уподобить сновидению, фантому, пузырю, тени, блеску росы или вспышке молнии и представлять её следует именно такой.
Не порно, да задорно.
Я пью, — что говорить, — но не буяню спьяну;
Я жаден, но к чему? Лишь к полному стакану.
Да, свято чтить вино до смерти буду я,
Себя же самого, как ты, я чтить не стану.
Только истинно человечный человек способен и любить, и ненавидеть.