Жена моего друга для меня не женщина, но если она хорошенькая...
Жена моего друга для меня не женщина, но если она хорошенькая, то он мне не друг!
Жена моего друга для меня не женщина, но если она хорошенькая, то он мне не друг!
Не всегда прощения просит тот, кто виноват. Прощения просит тот, кто дорожит отношениями.
У каждого святого есть прошлое, у каждого грешника — будущее.
Тяжело тому жить, кто от работы бежит.
Молчание — великий друг, который никогда не изменит.
Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей её благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
Я к вам пишу случайно; право,
Не знаю, как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам? — ничего!
Что помню вас? — но, боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, всё равно.
И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всём.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б ещё морочить свет!
Да и притом, что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых, потому, что много
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаянье бесплодном
Влачил я цепь тяжёлых лет
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию, — но вас
Забыть мне было невозможно.
И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не всё ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе, как турок иль татарин,
За всё я ровно благодарен;
У бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Всё тихо — полная луна
Блестит меж вётел над прудом,
И возле берега волна
С холодным резвится лучом.
Видеть несправедливость и молчать — это значит самому участвовать в ней.
Я не в состоянии забыть того, о чём желал бы не помнить.
Разговаривают два еврея:
— Фима, ты когда-нибудь бывал в Жмеринке?
— Никогда.
— Тогда ты должен знать мою старшую сестру Розу. Она там тоже никогда не бывала.
Когда ты теряешь что-то, не теряй опыт.
Цинизм ненавижу за его общедоступность.
Кто слишком часто оглядывается назад, легко может споткнуться и упасть.
— Очень сожалею, Фаина Георгиевна, что вы не были на премьере моей новой пьесы, — похвастался Раневской Виктор Розов. — Люди у касс устроили форменное побоище!
— И как? Удалось им получить деньги обратно?