Милый, не выводи себя из меня...
Милый, не выводи себя из меня.
Милый, не выводи себя из меня.
Хромая правда, обгонит ложь.
Ёж — птица гордая, пока не пнёшь — не полетит.
Есть о правде и стихи, и повести.
В жизни ж часто всё наоборот:
Чем у человека больше совести,
Тем бедней на свете он живёт.
Сердце жарким благородством полнится,
А вот деньги никогда не водятся.
Избегай всех расходов, которые делаешь из тщеславия.
То нужных слов нам вовремя не вспомнить, то вовремя заткнуться не судьба.
Отзывчивых людей сравню я с зеркалами.
Как жаль, что зеркала себя не видят сами!
Чтоб ясно разглядеть себя в своих друзьях,
Вначале зеркалом предстань перед друзьями.
Стройно и тихо проходишь ты по жизненному пути, без слёз и без улыбки, едва оживлённая равнодушным вниманием.
Ты добра и умна... и всё тебе чуждо — и никто тебе не нужен.
Ты прекрасна — и никто не скажет: дорожишь ли ты своей красотою или нет? Ты безучастна сама — и не требуешь участия.
Твой взор глубок — и не задумчив; пусто в этой светлой глубине.
Так, в Елисейских полях — под важные звуки глюковских мелодий — беспечально и безрадостно проходят стройные тени.
Не там вор крадёт, где много, а там, где плохо лежит.
Тёмной капеллы, где плачет орган,
Близости кроткого лика!..
Счастья земного мне чужд ураган:
Я — Анжелика.
Тихое пенье звучит в унисон,
Окон неясны разводы,
Жизнью моей овладели, как сон,
Стройные своды.
Взор мой и в детстве туда ускользал,
Он городами измучен.
Скучен мне говор и блещущий зал,
Мир мне — так скучен!
Кто-то пред Девой затеплил свечу,
(Ждёт исцеленья ль больная?)
Вот отчего я меж вами молчу:
Вся я — иная.
Сладостна слабость опущенных рук,
Всякая скорбь здесь легка мне.
Плющ темнолиственный обнял как друг
Старые камни;
Бело и розово, словно миндаль,
Здесь расцвела повилика...
Счастья не надо. Мне мира не жаль:
Я — Анжелика.
Мир не был бы сотворён, если б его Творец думал, как бы не причинить кому-нибудь беспокойства.