Счастье есть, оно не может не есть...
Счастье есть, оно не может не есть.
Счастье есть, оно не может не есть.
Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь.
Мы появляемся на свет для того, чтобы помочь друг другу пережить эту самую жизнь, в чём бы там ни был её смысл.
Глуп тот человек, который остаётся всегда неизменным.
«Книга о сексе». Глава первая — «Введение».
Вся вера есть не более, чем почта
в один конец.
Не шути с женщинами: эти шутки глупы и неприличны.
Надо всё уравновешивать — вот в чём весь секрет жизни.
Плывёт в тоске необъяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу жёлтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывёт в тоске необъяснимой
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывёт в тоске необъяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывёт в тоске необъяснимой.
Плывёт во мгле замоскворецкой,
плывёт в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на жёлтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывёт красотка записная,
своей тоски не объясняя.
Плывёт в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льётся мёд огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несёт сочельник
над головою.
Твой Новый год по тёмно-синей
волне средь моря городского
плывёт в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнётся снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнётся вправо,
качнувшись влево.
Вы пересекаете весь мир в поисках счастья, а оно всегда рядом, на расстоянии вытянутой руки от любого человека…
Критикессы — амазонки в климаксе.
Если Бог будет на первом месте, то всё остальное будет на своём.
Любовь может обойтись без взаимности, но дружба — никогда.