Я люблю тебя жизнь! Ну а ты меня снова и снова!..
Я люблю тебя жизнь! Ну а ты меня снова и снова!
Я люблю тебя жизнь! Ну а ты меня снова и снова!
Видели глаза, что покупали — теперь ешьте, хоть повылазьте.
Всё проходит и это тоже пройдёт.
Когда бы мы попали в створ ворот.
Совсем иначе жил бы наш народ.
Когда бы жил иначе наш народ, —
Конечно, мы попали б в створ ворот.
Молчание есть аутентичная форма слова. Молчит лишь тот, кто способен что-то сказать.
Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что это так, особенно у нас. Наша публика так ещё молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце её на находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она ещё не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар. Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав разговор двух дипломатов, принадлежащих к враждебным дворам, остался бы уверен, что каждый из них обманывает своё правительство в пользу взаимной нежнейшей дружбы.
Поскольку время... бесконечно, до настоящего момента уже протекла бесконечность, то есть всякое возможное развитие должно уже было осуществиться. Следовательно, наблюдаемое развитие должно быть повторением.
Лицо человека всегда отражает его внутренний мир, и ошибочно думать, будто мысль лишена окраски.
Я всматриваюсь в огонь.
На языке огня
раздаётся «не тронь»
и вспыхивает «меня!»
От этого — горячо.
Я слышу сквозь хруст в кости
захлёбывающееся «ещё!»
и бешеное «пусти!»