...Как я неправильно питаюсь! (А правильно и не пытаюсь)...
...Как я неправильно питаюсь!
(А правильно и не пытаюсь).
...Как я неправильно питаюсь!
(А правильно и не пытаюсь).
Жить покоем дорожа:
Пресно, Тускло, Простоквашно!
Чтоб душа была свежа,
Нужно делать то что Страшно!!!
Так предам же я сердце тому, чтобы мудрость познать,
но познать и безумье и глупость, —
я узнал, что и это — пустое томленье,
ибо от многой мудрости много скорби,
и умножающий знанье умножает печаль.
Коль нет того, что есть, да не про нашу честь,
Иль есть, но хоть и есть, числа изъянам несть, —
Коль даже в мире есть, проверь, такого — нету,
Когда же в мире нет, поверь такое — есть.
Чем больше привычек, тем меньше свободы.
Лучшее лекарство против гнева — отсрочка.
Если мудрецу среди невоспитанных людей не удастся сказать слова, не удивляйся: звук лютни не слышен во время грохота барабана, а аромат амбры пропадает от вони чеснока.
Я над ними склонюсь, как над чашей,
В них заветных заметок не счесть —
Окровавленной юности нашей
Это чёрная нежная весть.
Тем же воздухом, так же над бездной
Я дышала когда-то в ночи,
В той ночи и пустой и железной,
Где напрасно зови и кричи.
О, как пряно дыханье гвоздики,
Мне когда-то приснившейся там, —
Это кружатся Эвридики,
Бык Европу везёт по волнам.
Это наши проносятся тени
Над Невой, над Невой, над Невой,
Это плещет Нева о ступени,
Это пропуск в бессмертие твой.
Это ключики от квартиры,
О которой теперь ни гугу...
Это голос таинственной лиры,
На загробном гостящей лугу.
Трудно сказать, в какой именно момент рождается дружба. Когда по капле наливаешь воду в сосуд, бывает какая-то одна, последняя капля, от которой он вдруг переполняется, и влага переливается через край, так и здесь в ряде добрых поступков какой-то один вдруг переполняет сердце.
Массы никогда не восстают сами по себе и никогда не восстают только потому, что они угнетены. Больше того, они даже не сознают, что угнетены, пока им не дали возможности сравнивать.
Интрига составляет силу слабых. Даже у дурака хватает всегда ума, чтобы вредить.
Чувства не обманывают, обманывают составленные по ним суждения.
Нет ничего ненавистнее большинства: дорогу должно указывать небольшое число сильных людей, масса должна идти вслед за ними, не сознавая своей воли.
Идеальный мужчина должен говорить с женщинами как с богинями, а обращаться с ними — как с детьми.
Свобода, это не вседозволенность, а ответственность. И если вы сами за себя не отвечаете, кто-нибудь непременно начнёт отвечать за вас, а это будет означать рабство.
Две мухи сидят на дерьме. Одна спрашивает:
— Можно, я пукну?
— Ты что, мы же за столом!