Когда бы мы попали в створ ворот. Совсем иначе жил бы наш народ...
Когда бы мы попали в створ ворот.
Совсем иначе жил бы наш народ.
Когда бы жил иначе наш народ, —
Конечно, мы попали б в створ ворот.
Когда бы мы попали в створ ворот.
Совсем иначе жил бы наш народ.
Когда бы жил иначе наш народ, —
Конечно, мы попали б в створ ворот.
В наших сновидениях мы всегда одной ногой в детстве.
Иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем.
Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!
Ветер задувает свечу, но раздувает костёр.
У одесского портного:
— Семён Абрамович, Бог за шесть дней создал мир, а вы целый месяц шили мне брюки!
— Молодой человек, вы посмотрите таки на этот мир, и посмотрите на эти брюки!
Лучший способ покончить в себя — наложить себе в руки.
Облокотясь на локоть,
я слушаю шорох лип.
Это хуже, чем грохот
и знаменитый всхлип.
Это хуже, чем детям
сделанное «бо-бо».
Потому что за этим
не следует ничего.
Самая большая печаль в жизни человека — это зависть.
Наука наукой, но есть и приметы;
Я твердо приметил сызмальства,
Что в годы надежды плодятся поэты,
А в пору гниенья — начальство.
В себя ли заглянешь? — там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно…
Кто не карает зла, тот способствует его свершению.
Плохо, ежели мир вовне
изучен тем, кто внутри измучен.
Карл Пятый, римский император, говаривал, что испанским языком с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятелем, итальянским — с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашёл бы в нём великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка.
Мужчина ведь властитель над своей
Свободою; его ж властитель — время.