...Так, благоверная моя, ещё намёк — и овдовею я!..
...Так, благоверная моя,
ещё намёк — и овдовею я!..
...Так, благоверная моя,
ещё намёк — и овдовею я!..
Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий.
Причинять боль тому, кого мы любим, — сущая чертовщина. По отношению к нам самим таково состояние героических людей: предельное насилие. Стремление впасть в противоположную крайность относится сюда же.
Бездельника хлебом не корми, а дай порассуждать, да и в умении очернить других ему не откажешь. Он всегда готов найти оправдание собственной никчёмности.
Человек, нарушивший табу, сам становится табу, потому что приобрёл опасное свойство вводить других в искушение следовать его примеру.
Разница между ложью и правдой в том, что у лжи всегда есть свидетели, а у правды никогда.
Ну хорошо, допустим, поцелую...
В этом мире для человека важнее не то, что его окружает, а то, что у него внутри.
Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.
Вечер. Развалины геометрии.
Точка, оставшаяся от угла.
Вообще: чем дальше, тем беспредметнее.
Так раздеваются догола.
Но — останавливаются. И заросли
скрывают дальнейшее, как печать
содержанье послания. А казалось бы —
с лабии и начать...
Луна, изваянная в Монголии,
прижимает к бесчувственному стеклу
прыщавую, лезвиями магнолии
гладко выбритую скулу.
Как войску, пригодному больше к булочным
очередям, чем кричать «ура»,
настоящему, чтоб обернуться будущим,
требуется вчера.
Это — комплекс статуи, слиться с теменью
согласной, внутренности скрепя.
Человек отличается только степенью
отчаянья от самого себя.
Не говори: «Как случилось, что прежние дни были лучше этих?», ибо не от мудрости ты спросил об этом.