...Сэр, «карта вин» (пока не облевали)...
...Сэр, «карта вин»
(пока не облевали).
...Сэр, «карта вин»
(пока не облевали).
Ложь подобна тяжкому удару: если рана и заживёт, рубец останется.
То плоть загуляет, а духу не весело,
То дух воспарит, ну, а плоть позабыта,
И нет ни гармонии ни равновесия,
То чешутся крылья, то ноют копыта!
Лучше не бояться, лёжа на соломе, чем быть в тревоге на золотом ложе.
Воды глубокие
Плавно текут.
Люди премудрые
Тихо живут.
Я слишком занят, чтобы иметь время для беспокойств.
Объект любви не хочет быть объектом любопытства.
Никогда не откладывай на завтра то, что может быть сделано послезавтра с тем же успехом.
Деньги нужны для того, чтобы о них не думать.
Можно вычислить всё, что ты говорил, думал, до мельчайших подробностей. Но душа, чьи движения загадочны даже для тебя самого, остаётся неприступной.
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит,
Крапиве, чертополоху
Украсить её предстоит.
И только могильщики лихо
Работают. Дело не ждёт!
И тихо, так, Господи, тихо,
Что слышно, как время идёт.
А после она выплывает,
Как труп на весенней реке, —
Но матери сын не узнает,
И внук отвернётся в тоске.
И клонятся головы ниже,
Как маятник, ходит луна.
Так вот — над погибшим Парижем
Такая теперь тишина.
Будешь много знать — скоро состаришься.
Нельзя иметь верного понятия о том, что не испытано.
Я хочу такой скромной, убийственно-простой вещи: чтобы, когда я вхожу, человек радовался.
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадёт ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придёт желанная пора:
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.
Коль хочешь быть в раю — молись.
Коль хочешь быть спасён — трудись.
Коль хочешь быть в аду — женись...