Он слыл таким говном, что его избегали даже мухи...
Он слыл таким говном, что его избегали даже мухи.
Он слыл таким говном, что его избегали даже мухи.
Заботясь о счастье других, мы находим своё собственное.
Я не то, что со мной случилось, я — то, чем я решил стать.
Невозможно понять Любовь.
Невозможно создать Любовь.
Невозможно научиться Любви.
Можно просто перестать Ей сопротивляться.
Я люблю такие игры,
Где надменны все и злы.
Чтоб врагами были тигры
И орлы!
Чтобы пел надменный голос:
«Гибель здесь, а там тюрьма!»
Чтобы ночь со мной боролась,
Ночь сама!
Я несусь, — за мною пасти,
Я смеюсь — в руках аркан...
Чтобы рвал меня на части
Ураган!
Чтобы все враги — герои!
Чтоб войной кончался пир!
Чтобы в мире было двое:
Я и мир!
Быть добрым — благородно. Но показывать другим, как быть добрым, — ещё благородней, и не так хлопотно.
Стоячая вода гниёт; способности человека в бездействии увядают.
Дурное и хорошее — их нет. Есть то, как мы решим назвать их сами.
Кто не смотрит на мир разумно, на того и он не смотрит разумно.
Сколько лет мне кричали на улице мальчишки: «Муля, не нервируй меня!» Хорошо одетые надушенные дамы протягивали ручку лодочкой и аккуратно сложенными губками, вместо того чтобы представиться, шептали: «Муля, не нервируй меня!» Государственные деятели шли навстречу и, проявляя любовь и уважение к искусству, говорили доброжелательно: «Муля, не нервируй меня!» Я не Муля. Я старая актриса и никого не хочу нервировать. Мне трудно видеть людей.
Я клялся — ты прекрасна и чиста,
А ты как ночь, как ад, как чернота.
Если любовь уходит — хоть вой, но останься гордым.
Живи и будь человеком, а не ползи ужом!
Вызолачивайтесь в солнце, цветы и травы!
Весеньтесь, жизни всех стихий!
Я хочу одной отравы —
пить и пить стихи.
Сердце обокравшая,
всего его лишив,
вымучившая душу в бреду мою,
прими мой дар, дорогая,
больше я, может быть, ничего не придумаю.
В праздник красьте сегодняшнее число.
Творись,
распятью равная магия.
Видите —
гвоздями слов
прибит к бумаге я.
Где любят нас — лишь там очаг родимый.