Семейство. Публичный ужин. Витиевато родство...
Семейство. Публичный ужин.
Витиевато родство:
Жена похожа на мужа
Больше, чем сын на него.
Семейство. Публичный ужин.
Витиевато родство:
Жена похожа на мужа
Больше, чем сын на него.
Человек — религиозное животное; единственное животное, которое любит ближнего своего, как самого себя, и перерезает ему глотку, если расходится с ним в богословских вопросах.
В двадцать лет у вас лицо, которое дала вам природа; в тридцать лет у вас лицо, которое вылепила вам жизнь; а в пятьдесят у вас лицо, которого вы заслуживаете.
Как любая добродетель, верность стоит чего-то лишь до тех пор, пока она есть дело инстинкта или характера, а не разума.
И, чудо! из померкших глаз
Слеза тяжёлая катится...
Поныне возле кельи той
Насквозь прожжённый виден камень
Слезою жаркою, как пламень,
Нечеловеческой слезой!..
Прекрасно, когда два существа находят способ принести друг другу счастье и радость. И каким ханжой надо быть, чтобы осуждать их за то, что они чем-то не похожи на других!
Перед воротами Эдема
Две розы пышно расцвели,
Но роза — страстности эмблема,
А страстность — детище земли.
Одна так нежно розовеет,
Как дева, милым смущена,
Другая, пурпурная, рдеет,
Огнём любви обожжена.
А обе на Пороге Знанья...
Ужель Всевышний так судил
И тайну страстного сгоранья
К небесным тайнам приобщил?!
Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.
Человек — это законченная картина, можно что-то в ней не любить, как там изображены горы или реки, можно в ней любить что-то определённое. Но воспринимать её надо целиком, в комплексе. Или ты любишь человека всего, или нет. Да, иногда нельзя мириться с теми или иными чертами, и тогда надо искать компромисса.
Дефицит настоящих мужчин не повод цепляться за уродов.
Одесса. Объявление на газетном киоске: «Ушла на обед. Буду, когда вернусь».
Ревнивец сомневается на самом деле не в своей жене, а в себе самом.
Счастье — это когда то, что ты думаешь, говоришь и делаешь, находится в гармонии.
Церковь не есть жилище памяти, а есть жилище совести.
Делить веселье все готовы —
Никто не хочет грусть делить.