Идут года, мне всё ещё за тридцать...
Идут года, мне всё ещё за тридцать...
Идут года, мне всё ещё за тридцать...
Ты ли, Путаница-Психея,
Чёрно-белым веером вея,
Наклоняешься надо мной,
Хочешь мне сказать по секрету,
Что уже миновала Лету
И иною дышишь весной.
Не диктуй мне, сама я слышу:
Тёплый ливень упёрся в крышу,
Шепоточек слышу в плюще.
Кто-то маленький жить собрался,
Зеленел, пушился, старался
Завтра в новом блеснуть плаще.
Сплю — она одна надо мною.
Ту, что люди зовут весною,
Одиночеством я зову.
Сплю — мне снится молодость наша,
Та, его миновавшая чаша;
Я её тебе наяву,
Если хочешь, отдам на память,
Словно в глине чистое пламя
Иль подснежник в могильном рву.
Чем умный от глупого отличается?
Различие их за версту видать:
Умный учиться всю жизнь старается,
Глупый же вечно всех поучать.
Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.
Сидят, Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша Попович в пещере, квасят. Тут подлетает Змей Горыныч и говорит:
― Мужики, можно я тут посижу?
― Пошёл на фиг!
Змей улетел.
Тут на улице дождик капать начинает.
Змей опять:
― Ну мужики, можно я тут посижу?
― Пошёл на фиг!
Опять Змей улетел.
А на улице уже молнии, град.
Змей:
― Ну мужики, там дождь, молнии и т. п. — можно я тут в уголке посижу?
― Пошёл на фиг!
― Да ладно, тебе что, жалко? Сиди!
Змей уполз в уголок, сидит, шепчет:
― Пошёл на фиг, пошёл на фиг... Может, я живу здесь...
Всё знают и всё понимают только дураки да шарлатаны.
Сама по себе жизнь ничего не означает, до тех пор, пока не появляется человек, пытающийся истолковать её явления.
Только русский человек, если ему разрешить делать всё, что угодно, не будет делать вообще ничего.
Для того, чтобы было легко жить с человеком, думай о том, что тебя соединяет, а не о том, что тебя разъединяет с ним.
Правда — точно горькое питьё, неприятное на вкус, но зато восстанавливающее здоровье.
Прошлое кивнуло, улыбнулось и зашагало дальше, в будущее.
Я думаю — не скрыться ли с деньгами?..
Не могу стоять, когда другие работают, пойду полежу.
Моё дело сказать правду, а не заставлять верить в неё.
Нельзя требовать от грязи, чтобы она не была грязью.