Ну хорошо, допустим, поцелую...
Ну хорошо, допустим, поцелую...
Ну хорошо, допустим, поцелую...
Дураки очень любят наказывать умных. Во-первых, себя поднимают. Во-вторых, умней получаются. В-третьих, все видят, кто главный. Единственное — потом не знают, что делать.
Чего больше всего хочется, когда влезешь наверх? Плюнуть вниз.
Мужик-рыбак всё время всем хвастался, какую большую рыбу он поймал, разводя руки насколько хватит. Всем это надоело, связали ему руки и спрашивают:
— Ну, и какую рыбу ты поймал?
Мужик, делая из ладошек круг:
— Вот с таким вот глазом!
Чем короче и реже ты пишешь, тем больше и чаще тебя печатают.
Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо — не хочется. Хорошо — неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания — это богатство старости.
Я скачу, но я скачу иначе,
По камням, по лужам, по росе.
Бег мой назван иноходью, значит —
По-другому, то есть — не как все.
— Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, — требует капризная молодая актриса.
— Всё будет настоящим, — успокаивает её Раневская. — Всё: и жемчуг в первом действии, и яд — в последнем.
Секрет перемен состоит в том, чтобы сосредоточиться на создании нового, а не на борьбе со старым.
Красота и мудрость — в простоте.
Святые столпники неподвижным подвигом двигают народные массы, и тёмные пещеры отшельников светят всему миру.