Да, Вы, милорд, увы, не слаще редьки...
Да, Вы, милорд, увы, не слаще редьки...
Да, Вы, милорд, увы, не слаще редьки...
Хорош был человек, да после смерти часу не жил.
Рано или поздно лучшие ноги станут спотыкаться, гордая спина согнётся, чёрная борода поседеет, кудрявая голова облысеет, лицо покроется морщинами. Лишь доброе сердце подобно солнцу, не перестанет сиять ярким светом и всегда будет следовать верным путём.
Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей,
Они унылые мечтанья
Живее пробуждают в нас.
Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья.
Не жаворонок я и не сова,
И жалок в этом смысле жребий мой:
С утра забита чушью голова,
А к вечеру набита ерундой.
Завыли сирены — мимо опять проплывал Одиссей.
Слух о пороке хуже, чем порок.
Не лучше ль быть, чем лишь казаться?
В чужих глазах и радость — лишь предлог,
Я предпочту по-своему терзаться.
Но почему чужой дерзает глаз
Судить, что хорошо во мне, что дурно?
Мой соглядатай сам не без проказ,
А кровь моя играет слишком бурно.
Но я есть только я, никто иной,
А сколько их, клеймить меня охочих
И попрекать своею кривизной,
Хоть я прямой в отличие от прочих.
Всеобщее в них торжествует зло.
Ко власти на земле оно пришло.
Врач видит человека во всей его слабости, юрист — во всей его подлости, теолог — во всей его глупости.
Рост мудрости можно точно измерять степенью уменьшения злобы.
Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, — наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было, мнениями, чувствами, привычками — даже слабостями и пороками. Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людей вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои признания.
Сводня грустно за столом
Карты разлагает.
Смотрят барышни кругом,
Сводня им гадает:
«Три девятки, туз червей
И король бубновый —
Спор, досада от речей
И притом обновы…
А по картам — ждать гостей
Надобно сегодня».
Вдруг стучатся у дверей;
Барышни и сводня
Встали, отодвинув стол,
Все толкнули …
Шепчут: «Катя, кто пришёл?
Посмотри хоть в щёлку».
Что? Хороший человек.,
Сводня с ним знакома,
Он с бл*дями целый век,
Он у них, как дома.
В кухню барышни бегом
Кинулись прыжками,
Над лоханками кругом
Прыскаться духами.
Гостя сводня между тем
Ласково встречает,
Просит лечь его совсем.
Он же вопрошает:
«Что, как торг идёт у вас?
Барышей довольно?»
Сводня за щеку взялась
И вздохнула больно:
«Хоть бывало худо мне,
Но такого горя
Не видала и во сне,
Хоть бежать за море.
Верите ль, с Петрова дня
Ровно до субботы
Все девицы у меня
Были без работы.
Четверых гостей, гляжу,
Бог мне посылает.
Я бл*дей им вывожу,
Каждый выбирает.
Занимаются всю ночь,
Кончили, и что же?
Не платя, пошли все прочь,
Господи мой боже!»
Гость ей: «Право, мне вас жаль.
Здравствуй, друг Анета,
Что за шляпка! что за шаль,
Подойди, Шанета.
А, Луиза, — поцелуй,
Выбрать, так обидишь;
Так на всех и встанет х*й
Только вас увидишь».
«Что же, — сводня говорит, —
Хочете ль Жанету?
В деле так у ней горит.
Иль возьмёте эту?»
Сводне бедной гость в ответ:
«Нет, не беспокойтесь,
Мне охоты что-то нет,
Девушки, не бойтесь»,
Он ушёл — всё стихло вдруг,
Сводня приуныла,
Дремлют девушки вокруг,
Свечка задымила,
Сводня карты вновь берёт,
Молча вновь гадает,
Но никто, никто нейдёт —
Сводня засыпает.
Войти с помощью: