Расправь-ка плечи. Ой, тогда ссутулься!..
Расправь-ка плечи. Ой, тогда ссутулься!
Расправь-ка плечи. Ой, тогда ссутулься!
— Как Вы думаете, меня Бог простит — что я так многих целовала?
— А Вы думаете — Бог считал?
— Я — тоже не считала.
Сначала убедись, а потом уж убеждай.
Её глаза напоминали стрелку компаса — она могла вертеться и раскачиваться, болтать и смеяться, а глаза смотрели в ваши неотрывно.
А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб нас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стать плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!
Да что там имена! — захлопываю святцы:
И на колени все! —- багровый хлынул свет,
Рядами стройными проходят ленинградцы,
Живые с мёртвыми. Для Бога мёртвых нет.
Владыко дней моих!
Дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
Всё в мире растёт, цветёт и возвращается к своему корню.
Мы все грешны, и я не меньше всех
Грешу в любой из этих горьких строк,
Сравненьями оправдывая грех,
Прощая беззаконно твой порок.
Дай Бог ума тем, у кого он есть; а нам дуракам, остаётся надеяться на талант.
Идёт Вовочка по коридору школы и бормочет себе под нос:
— Где логика? Где разум?!
Навстречу директор:
— Почему это ты не на уроке?!
— Так меня с урока выгнали.
— И за что на этот раз?
— Вот я и спрашиваю! Где логика? Где разум?! Я на уроке пукнул — они меня выгнали, а сами-то остались!!!
Сегодня мне письма не принесли:
Забыл он написать или уехал;
Весна, как трель серебряного смеха,
Качаются в заливе корабли.
Сегодня мне письма не принесли...
Он был со мной ещё совсем недавно,
Такой влюблённый, ласковый и мой,
Но это было белою зимой,
Теперь весна, и грусть весны отравна,
Он был со мной ещё совсем недавно...
Глупая критика не так заметна, как глупая похвала.
Люди не могут порой понять:
Откуда и что у него берётся?
Ему б печальные строки писать,
А он то и дело вовсю смеётся.
Эх, люди! Взгляните на жизнь пошире:
Неужто я зря на земле шучу?
Ведь я всем невзгодам в лицо хохочу,
Чтоб никогда не заплакать в мире...
Я — голос ваш, жар вашего дыханья,
Я — отраженье вашего лица.
Напрасных крыл напрасны трепетанья, —
Ведь всё равно я с вами до конца.
Вот отчего вы любите так жадно
Меня в грехе и в немощи моей,
Вот отчего вы дали неоглядно
Мне лучшего из ваших сыновей,
Вот отчего вы даже не спросили
Меня ни слова никогда о нём
И чадными хвалами задымили
Мой навсегда опустошённый дом.
И говорят — нельзя теснее слиться,
Нельзя непоправимее любить...
Как хочет тень от тела отделиться,
Как хочет плоть с душою разлучиться,
Так я хочу теперь — забытой быть.
Пробило полночь. В доме тишина...
Она сидит и неотступно ждёт.
Ей не до книг сейчас и не до сна:
Вдруг позвонит? А вдруг ещё придёт?